— С моего позволения? — воскликнул он, пожелтев.— Благодарю Бога и всех святых, что я избавлен от этого позора, поскольку губернатор теперь дон Иларио.
Дон Иларио нахмурился. И заговорил с нескрываемой суровостью:
— Будьте добры, не забывайте об этом, дон Клементе, и придерживайтесь соответствующего тона.
— О, я слуга вашего превосходительства.— Смещенный губернатор поклонился с гневной иронией: — Разумеется, ваше дело решать, как долго этот враг Бога и Испании будет пользоваться покровительством и гостеприимством его католического величества.
— Столько, сколько ему потребуется для ремонта.
— Понятно. И как только окончится ремонт, он, разумеется, может свободно отплыть, чтобы топить и грабить испанские суда?
Сааведра холодно ответил:
— Я дал слово, что он сможет без помех отплыть и что в течение сорока восьми часов его не будут преследовать или принимать против него каких-либо иных мер.
— И вы дали ему такое слово? Черт возьми! Слово...
Капитан Блад вежливо перебил дона Клементе:
— Мне кажется, что будет благоразумно получить слово и от вас, мой друг.
Им руководил не страх за себя, а любезность по отношению к дону Иларио: он хотел связать бывшего губернатора и нового общей ответственностью, чтобы дон Клементе впоследствии не мог навредить своему преемнику, на что Блад считал его вполне способным.
Ошеломленный дон Клементе неистово замахал пухлыми руками.
— От меня! От меня? — Ярость душила его, пухлое лицо раздулось и, казалось, вот-вот лопнет.— Думаете, я дам слово пирату? Думаете...
— Воля ваша. Если вам так больше понравится, могу заковать вас в кандалы, запереть и держать на борту с доном Иларио, пока не буду готов к отплытию.
— Это грубый произвол.
Капитан Блад пожал плечами.
— Можете называть это и так. Я называю это взятием заложников.
Дон Клементе глянул на него с нарастающей злобой.
— Я заявляю протест. Под нажимом...
— Никакого нажима. Вы дадите мне слово, или я закую вас в кандалы. Где же тут нажим?
Тут вмешался дон Иларио:
— Перестаньте, сеньор, перестаньте. Эти пререкания в высшей степени отвратительны. Либо дайте слово, либо примиритесь с последствиями.
Итак, несмотря на всю свою ненависть к капитану Бладу, дон Клементе неохотно дал требуемое слово.
Когда разгневанный дон Клементе удалился, капитан Блад и дон Иларио любезно распрощались, после чего шезлонг опустили на канатах в баркас. Расстались они со взаимными комплиментами и выражениями доброй воли, хотя было совершенно ясно, что, когда перемирие окончится, они не помешают боевым действиям дона Иларио, как того требовал долг.
