Самобытная и могучая культура Поморья, созданная людьми, никогда не знавшими никаких форм порабощения, унаследовала мудрые обычаи коренных народов Беломорья и впитала в себя лучшее, что некогда принесли на берега «дышучего моря» переселенцы из Новгорода и с верховий Волги. Из Холмогоров, Мезени, Кеми и других поморских центров после скорых и привычных приготовлений спускались поморские ватаги на кочах и лодьях по реке, чтобы потом начать длинный и опасный путь через воды четырех арктических морей.
Именно Белое море — как серьезный полигон и естественная школа совершенствования морской профессии — стало родиной уникальной культуры, распространившей свое могучее влияние далеко за его пределы. Начиная с XII века неудержимые поморы-первопроходцы в поисках новых «неведомых землиц» и промыслов смело осваивали ближние и дальние острова и побережье Студеного моря. На своих небольших суденышках ходили они на Новую Землю, Вайгач и дальше на восток, в легендарную Мангазею, и на запад, вдоль Кольского и Скандинавского полуостровов. Не позже XV века поморы каким-то чудом вышли к Шпицбергену...
Теперь славная беломорская земля, во многом, к сожалению, утратившая ныне свое историческое лицо и веками создававшийся сплав духовной и материальной культуры,— земля эта провожала нас, рискнувших испытать себя, последователей поморских традиций.
Первая у нас в стране модель поморского коча была построена и спущена на воду в 1987 году. Знаменитый полярный коч — единственное в мировой истории судно, предназначенное для плавания в арктических водах и во льдах,— как и сотни лет назад вновь распустил свои серые паруса над Белым морем. Еще недавно в нашем распоряжении имелось лишь несколько попыток идеальной реконструкции коча П. Богуславским, М. Беловым, К. Бадигиным и некоторыми другими исследователями Севера. Но вот появляется его реальная копия в натуральную величину, которая вполне держится на плаву и паруса ее улавливают ветер. И этот коч можно проверить в толчее беломорских сулоев, подставить под новоземельскую бору, испытать качкой на океанской баренцевской зыби, протащить по канинскому волоку и, наконец, убедиться, насколько правдоподобна версия о том, что яйцевидная деревянная скорлупа поморского коча (будто даже заимствованная для нансеновского «Фрама») способна выдержать сжатие, предположим, карских льдов, чтобы, выжатой ими, выскочить на поверхность без серьезных повреждений. Короче говоря, проверить, насколько модель соответствует своему легендарному прообразу и в какой степени ее конструкция и парусное вооружение «сообразны натуре моря Ледовитого».
