Ким снова взяла в руки газету и, продолжая ходить, перечитала то, что до этого обвела. Если бы ей удалось разжиться машинкой, можно было бы уже садиться за письма. Беспокоить Марка не хотелось, но, с другой стороны, он явно против этого не возражает. Сам ведь к ней постучал, хотя и говорил, что ему некогда ею заниматься. Ну и получил от ворот поворот. Бедняга. Не знает теперь, чего от нее ждать. Но ведь и она не знает, чего ждать от него. Надо с этим кончать. Если они хотят сосуществовать как два взрослых, разумных существа, а не дуться друг на друга, как дети, она должна проявить инициативу. Ким была уверена, что сумеет держаться отчужденно и не будет при этом невежливой.
— Марк! — позвала она, заглядывая в комнату.
Марк стоял на стремянке и вывинчивал заржавелые металлические рейки, с помощью которых подтягивалась вверх штора.
— Слушаю вас, — сказал он холодно.
— Не могли бы вы одолжить мне пишущую машинку, если она у вас есть?
— Возьмите там, — он кивнул в сторону столовой.
— Спасибо. А чем это вы занимаетесь?
— Тем, что давно уже пора было сделать. Не подадите мне плоскогубцы?
Ким прошла через комнату, при этом паркетины заскрипели под ее тапочками.
— Держите.
Марк взял плоскогубцы, даже не посмотрев на нее. В профиль он очень напоминал сейчас обиженного ребенка.
— Марк, я совершенно серьезно предлагаю вам свою помощь. Я же понимаю, в каком вы положении — до вечеринки неделя, а дел невпроворот.
— Возьмите. — Марк с каменным лицом протянул ей плоскогубцы.
— Могу я все-таки чем-нибудь помочь?
— Только если представляете, как за неделю превратить это помещение в жилой дом. В дом юриста, которому вы не боитесь доверить свою жизнь или, по крайней мере, свое дело, в которое вложили десять миллионов.
Марк чертыхнулся, потому что у него соскользнула отвертка.
— Юриста очень неглупого, имеющего хороший вкус и умеющего добиваться своего. Последнее, пожалуй, самое важное.
Ким с победоносным видом оглядела комнату.
— Нет проблем. Где моя волшебная палочка?
Марк вывернул наконец крепления и передвинул стремянку к другому окну. Взобравшись на верхнюю ступеньку, он нечаянно задел головой подтянутую кверху довольно ветхую штору, и в ту же секунду все сооружение — сама штора, тяжелый деревянный карниз, к которому она была подтянута, а с ними и вековой слой пыли — рухнуло ему на голову.
Марк выругался, пытаясь удержать руками разматывающийся вал занавесочной ткани.
— Марк, с вами все в порядке?
