Ворча и чертыхаясь, пробираясь впотьмах между лужами на тротуарах и дорогах, великолучане начинали радостно улыбаться, завидя залитый электрическим светом кинематограф, где можно было увидеть настоящих и знаменитых артистов: Макса Линдера, Веру Холодную, Ивана Мозжухина и комика Глупышкина.
А перед каждым сеансом обязательно демонстрировался хроникальный Пате-журнал. Он волшебной силой переносил зачарованно глядящих на экран великолучан из тусклой действительности маленького провинциального городка в экзотические страны, в джунгли Индии, к египетским пирамидам; они могли видеть бульвары Парижа, небоскребы Нью-Йорка, туманный Лондон и быть свидетелями событий мировой истории.
Конечно, переделка театра в кинематограф потребовала немалых затрат, но у Тейтельбаума стартовый капитал был: он держал в городе ювелирную мастерскую. Чутьем дельца он уловил, что новый вид искусства проще и много доходнее ювелирного дела. Ювелирные изделия покупают единицы, а в кинематограф пойдет весь город.
Но у Тейтельбаума вскоре появился конкурент. Некто Карл Антонович Браман в 1915 году построил на противоположном берегу Ловати, наискосок от «Модерна», второй в городе кинематограф — «Рекорд».
Самого Брамана в городе знали мало. Хорошо знали его жену Августину Адольфовну. Мадам Браман держала на Троицкой улице лучший в городе магазин модных товаров. А Троицкая улица в те времена была главной торговой улицей города, как Невский проспект в Петербурге или Петровка в Москве.
«Рекорд» занимал простое бревенчатое здание. Пожарная охрана, надо думать не без «смазки», разрешила Браману построить зрительный зал из дерева, но машинное отделение и кинобудку потребовала возвести из кирпича.
Перед Браманом встала задача, — переманить зрителей из «Модерна». Конкуренция, борьба за прибыль, о которых мы сейчас еще только начинаем говорить, тогда властно диктовали свои законы, жесткие и не всегда корректные.
Как-то раз Тейтельбаум вывесил на Большом мосту афишу, на которой было крупно написано: «В театре «Модерн» — Федор Шаляпин!» Конечно, весь город кинулся в театр. Стоять в очередях великолучане тогда еще не умели. Они начали к этому привыкать с конца 1916 года, когда забуксовала экономика царской России, не выдержавшая военных перегрузок. Потом-то, за семьдесят лет, мы с вами стояние в очереди освоили сполна. А тогда великолучане по неопытности, нерешительно и неорганизованно, топтались у кассы. Билетов на всех, естественно, не хватило, но те, кому билеты купить не удалось, были утешены, узнав на следующий день, что Федор Иванович Шаляпин в Великие Луки не приезжал, что был показан небольшой фильм с его участием, к тому же немой, и Тейтельбаум крутил на граммофоне пластинки с записью голоса великого певца. Обман? Вообще-то говоря, да. Но Тейтельбаум-то ведь и не писал в афише, что Шаляпин будет петь. Шаляпин, как и обещал Тейтельбаум, действительно был в театре — в кинокадрах.
