– Эй! – крикнули мне из полутьмы коридора. – Чего тебе?
Я молчал, потому что никак не мог сообразить, откуда идет крик.
Оказалось, что голоса шли откуда-то снизу, от моих ног. Я вгляделся. Вдоль коридорных стен – справа и слева – сидело человек десять, юнцы, совсем зелень, около них шеренги пивных бутылок. То есть сидели эти парнишки на полу, на корточках, спиной привалившись к стене, а около стояли бутылки.
– Мне Чекина… Сергея Чекина.
Один из сидящих у правой стены сказал хрипловато:
– Скажем, где Чекин, если всем поставишь по пиву…
Я молчал, глаза привыкали к темноте.
– Ну, угощай, угощай! – подбадривали меня голоса.
Тут было лучше промолчать, и действительно – один из сидящих оценил мое молчание и, вдруг вскочив на ноги, сказал:
– Да отстаньте же от человека! – И бросился ко мне. – Старичок! – закричал он звонко. Он попытался меня обнять: – Помнишь, мы с тобой у Сережки праздновали? Не помнишь! – Он говорил и дышал пивом: – Я-то думаю, где ты мне в душу запал?.. И вдруг сообразил. Вспомнил. Старичок, займи мне рупь.
Я улыбнулся – делал вид, что и правда виделись и что я его узнал.
– Что это вы стены подпираете? – сказал я, не спеша отыскивая в кармане рубль.
– Гульнули, старичок. Гульнули.
– Весело было?
– Ничего!.. Уж третий день гуляем. Три дня назад – ого! Мы тогда как раз сдали зачет по вегетарианским блюдам. Ну и тут же – сам понимаешь.
– Ну, разумеется, – сказал я.
Им всем было лет по шестнадцать-восемнадцать.
– Этот – тоже будущий официант? Что-то он нестойкий, – сказал я про одного – тот сидел у стены, вдоль стены и съехал, уткнувшись головой в пол: отключился.
– Да, он слабенький… Кстати, и на зачете срезался. Бедняга не знал, что такое спаржа.
– Держи рубль.
– Тридцать девятая комната, старина. Все честно.
– То есть Чекин в тридцать девятой?
– Ну да. Пройдешь налево, а там смотри по номерам – ну, пока!
Он кинулся было за пивом, но кто-то из сидящих протянул ему несколько книг:
– У девчонок спер. Сдашь в книжном, и еще будет рублишко.
– Ладно.
– Только быстрее! – Они понимали друг друга с полуслова.
Я прошел вдоль коридора. Девушек я тоже увидел – на крошечной кухоньке они что-то жарили. Одна из них очень предупредительно и мило спросила меня:
– Вам куда?
– В тридцать девятую.
– Поверните налево, и там – четвертая дверь.
– Спасибо.
– Не за что. Здесь так темно, что можно заблудиться.
Я нашел комнату с нужным номером, постучал (не ответили), а затем толкнул дверь.
В довольно светлой комнате стояло четыре, нет, пять кроватей, – на двух из них лежало по человеку, спали. Оба спали одетые, помятые, оба молодецки храпели. Когда я вошел, тот, что слева, поднял голову. Поднял и тут же уронил, однако уронил уже боком – так, чтобы и лежать, и меня видеть.
