…И где-то среди еле слышного ночного шепота она уснула.
Мне не спалось – и вот я босо зашлепал на кухню.
– Покурим? – Я как-то был уверен, что он не спит.
Он не спал.
– Давай. Но только дверь прикрой, чтоб им не тянуло. Я все-таки чувствую, что стесняю вас…
– Да ладно тебе.
Мы помолчали.
– Я ведь, честно говоря, не только ночевать к тебе. Я ведь и на помощь рассчитываю…
– Ну?
– Помог бы ты мне.
– Искать ее?
– Да.
Я зевнул долгим ночным зевком и подпер рукой отяжелевшую голову.
– Не представляю себе…
И я вдруг стал хвалить Валю:
– Есть, есть в ней что-то чертовское… И не поймешь что! И ведь не скажешь, что красива, верно?
Я произнес утвердительно:
– И всегда в ней было это. Я ее с детства помню.
Гребенников тему не поддержал.
– А я слышал, вы разводились…
– Да. Мы и сейчас разведены, – спокойно сказал он.
– Правда?
– Да… Но, честно говоря, разведены мы или не разведены – это уже не имеет значения. Все перепуталось.
– Как же так?
– А вот так.
– Но живете-то вы вместе?
– Да.
– Так, – сказал я машинально, – значит, она опять Чекина? Опять под своей фамилией?
На темной стене кухни были светлые пятна от ночных фонарей – чуть светленькие и какие-то зябкие пятна. Я уставился в них и повторял:
– Д-да… Валечка Чекина… Валечка Чекина! – Я сказал: – Ну и как же вы жили эти три… нет, четыре года?
Он усмехнулся:
– По-разному.
Мне все хотелось обрисовать ее в нескольких фразах, как-то очертить ее, оценить, что ли. (И совсем не хотелось ее завтра искать.)
– Не понимаю, зачем за ней бегать, – сказал я. – Это ведь еще хуже.
Он не ответил.
– …Ей важен именно минутный шум. Она, конечно, обаятельная, но, в сущности, девочка пустенькая. Совсем пустенькая. Коптит себе небо и ничегошеньки не думает… Разве нет?
Я ждал, что Гребенников как-то поправит меня (с чем-то не согласится), а он молчал.
– Почему ты молчишь? Или тебе это неинтересно?
– Нет… Это интересно, но для меня это неважно, – сказал он как-то очень тихо, очень спокойно и просто.
– Какая она – неважно?
– Неважно.
И тут уж мне стало совестно.
– Ты прости, пожалуйста, – сказал я. – Понимаешь, сейчас время такое… Сейчас смеются над такими, как ты. Вышучивают. Ты меня тоже пойми: это ведь редкость, чтоб вот так, как ты к Вале… – Я сглотнул слюну и, помедлив, добавил: – То есть из-за нее… То есть ты без нее не можешь, да? – Я как бы усмехнулся: – Это ведь редкость…
И мы оба, как сговорившись, потянулись за сигаретами – и закурили от спички.
Он сказал, помолчав:
– Надо ее найти как-то.
