Аскин предложил Фрэнку попробовать сделать изображение лица при помощи стоматологического альгината — материала, используемого для снятия слепков зубов. Он мягкий, и его легко удалить, когда слепок будет готов, не повредив лицо, хотя нужно накладывать быстро и постоянно смачивать — если он высохнет, то потрескается и распадется на части.
Однажды поздним вечером, когда офис судмедэксперта был не так многолюден, Фрэнк приехал работать, вооруженный пакетом с порошком альгината и пустым ведром. Смешанный с водой, альгинат превратился в вязкую, похожую на черную патоку массу, которую Фрэнк вылил на лицо юноши, а также залил ему в рот.
Через несколько минут альгинат затвердел до желеобразного состояния, и Фрэнк вылил на него гипс. Когда эта корка высохла, он снял ее, положил на стол внутренней стороной вверх, взял мягкий слой альгината толщиной в один сантиметр и аккуратно уложил его в гипсовую оболочку, чтобы она сохраняла форму. Эти два слепка он завернул во влажные полотенца и отправился домой.
Далее нужно было сделать копию альгинатовой маски в гипсе, чтобы отдать ее в литейную мастерскую для выплавки бронзовой посмертной маски. Второй слепок лица юноши — или гипсовый позитив — был создан путем заливки гипса в альгинат, который удерживал форму благодаря первоначальной гипсовой оболочке. Когда гипсовый позитив затвердел, Фрэнк покрыл его несколькими слоями латекса, поверх которого еще добавил гипс, чтобы получить окончательный слепок — так называемую материнскую форму. Эту копию он и повез за город в литейную мастерскую.
Литейщики использовали свой метод, сделав восковую отливку внутри «материнской формы» (третий слепок с лица сожженного мальчика), которую после затвердевания покрыли керамикой. Когда керамику обжигали, воск расплавился и вылился через отверстие. В полость затем залили расплавленную бронзу.
Узнав, что это не коммерческая затея, а попытка опознать сожженного мальчика и найти его убийцу, директор литейной мастерской взял с Фрэнка только за стоимость материалов.
Но все оказалось зря. Когда медиум взяла посмертную маску в руки, та не сказала ей ничего.
— Даже если у меня больше никогда не будет дел, связанных с правосудием, — признался Фрэнк Филлинджеру, — мне будет хорошо от мысли, что я помог идентифицировать Анну Дюваль.
Патолог улыбнулся. Он видел, что Фрэнк страшно доволен своей первой идентификацией.
— Если вас один раз покусает полицейская собака, у вас не будет пути назад, — отозвался Филлинджер. — Вы захотите продолжать работать в поле… как я.
