— Предположу, што это зависит от тебя.
На меня набрасываетца косматая пёсья морда. Длиный розовый язык лижет мне лицо.
— Эй! — говорю я.
— Траккер! Брось, мальчик!
Откуда ни возьмись появляется чья-то сильная рука. Я хватаюсь за нее и она ставит меня на ноги. Я стою и вода стекает по моим волосам и одежде.
Это женщина. Стоит рядом со мной. Высокая. Тощая. Загорелая. Белые, коротко обрезанные волосы плотно прилегают к голове. Девять лет назад они были орехового цвета и ниспадали до самых колен. Голубоглазый волк с опущенным ухом прислоняется к своей хозяйке.
— Я едва не прошла мимо колокольчиков — говорю я. — Можете быть уверенной, вас найти трудно.
— Люблю держатца подальше от всякова сброда, — говорит она.
Она прикосаетца пальцами к моей родовой тату.
— Саба из Серебряного озера. — Один уголок её рта поднимаетца вверх. — Ты выросла с тех пор, как я видела тебя последний раз. Я Мерси.
* * *
— Тебе еще положить, Эмми? — спрашивает Мерси
— Гмм, а то!
Эмми сунула последнюю ложку в рот, который был и без таво полон. Она протягивает Мерси свою пустую миску.
— Разве отец не учил тебя правильным манерам? — спрашивает Мерси.
— Эмми, — строжусь я на неё. — Ты должна сказать пожалуйста.
Эмми жует, глотает, снова жует.
— О, — бормочет она, чавкая. — Ага, пожалуста. Еще пожалуста.
— Она ест, как шакаленок, — говорю я. — Па позволял ей дичать.
— Ребенок совсем тоща, кожа да кости, — говорит Мерси. — И если ты не против, замечу, што и тебе не мешало бы нарастить мясца. В Серебряном озере настали тяжелые времена?
Я хмурюсь.
— Нет, — говорю я.
— Тебе-то самой подложить еще?
Я протягиваю ей свою пустую миску. Она смотрит на меня, приподняв одну бровь.
— А...да, пожалуста, — говорю я.
Мы едим, сидя снаружи. Я и Мерси, на красной лавочке, Эмми на крыльце. Неро склевал свою порцию внизу, а теперь взгромоздился на крышу хибары и чистил своё оперенье.
— Несите свои миски, — говорит Мерси. — Я вам не служанка.
Хромая, она подходит к костру, а мы с Эм следуем за ней и становимся рядом, держа в руках миски. Мерси размешивает содержимое казана, и мы видим, что внутри тушеное кроличье мясо. Я возвращаюсь на скамью. Мы сидим и я киваю на ее ногу.
— Чего с ней случилось? — спрашиваю я с набитым ртом.
— Лодыжку сломала, ээ... уже больше года как. Пришлось конечно самой вправлять кости и как-то справлятца, как видиш... ну так себе справилась.
— А как самой-то можно справитца?
Она пожимает плечами.
— Да как, просто делаеш, што нужно, выбора-то нет.
