Внимательно вглядываясь в Марго, он вдруг как будто заметил в ее лице какую‑то перемену. Когда он собирался уходить, она, помнилось ему, лежала со стиснутыми зубами, а теперь ее губы были полураскрыты. Он тотчас же вооружился инструментом лекаря и, подражая ему, стал пытаться дуть в рот Марго, но у него ничего не получалось: трубка не совсем подходила к пузырю. Пьеро дул изо всех сил, но воздух уходил в сторону. Он влил в рот больной несколько капель нашатырного спирта, но жидкость не проникла к ней в горло. Он снова прибегнул к помощи трубки, — ничего не выходило.
— Что за дурацкие инструменты! — воскликнул он наконец, совсем задохнувшись. — Никуда они не годятся!
Он отбросил трубку, нагнулся над Марго, прижал свои губы к ее губам и, напрягая все силы, дыша во всю ширь своих могучих легких, добился того, что целительный воздух проник в грудь молодой девушки. В ту же секунду зола зашевелилась, две слабые руки приподнялись и упали на шею Пьеро. Марго испустила глубокий вздох и вскрикнула:
— Мне холодно, холодно!
— Нет, тебе не холодно, — ответил Пьеро. Ты лежишь в отличной горячей золе.
— И верно. Но зачем меня положили сюда.
— А ни за чем, Марго. Чтобы тебе было хорошо. Ну, как гы себя чувствуешь сейчас?
— Неплохо. Только я очень — очень устала. Помоги мне немного привстать.
Старик Пьеделе и г — жа Дорадур, извещенные доктором, вошли в комнату в ту минуту, когда утопленница, почти совсем раздетая, пила с ложечки вишневую настойку, поддерживаемая сильными руками Пьеро.
— Что же вы мне такое наговорили?! вскричал старик Пьеделе. — Это, знаете ли, не дело — прийти и объявить людям, что их дочка умерла! Не советую повторять эту шутку, черт побери! В другой раз она не так‑то легко сойдет вам с рук!
И он бросился обнимать дочь.
— Осторожнее, батюшка, — сказала Марго, улыбаясь, не прижимайте меня так крепко — ведь я только недавно еще была мертвая.
Нет надобности описывать удивление и радость г — жи Дорадур и всех родных Марго, которые один за другим входили в хижину. Гастон и мадемуазель де Версель тоже пришли, и г — жа Дорадур, отведя в сторону старика отца, осторожно объяснила ему, что произошло. Догадки, возникшие слишком поздно, всем открыли глаза. Когда старик узнал, что причиной отчаянья его дочери была любовь и что пребывание у крестной матери едва не стоило ей жизни, он несколько минут ходил взад и вперед по комнате.
— Теперь мы квиты! — сказал оИ вдруг г — же Дорадур.
