, этот призыв божественной бутылки, — вывод из всего; пить, есть — вот в чем цель; все остальное только средство; неважно, каким путем прийти к цели, через трагедию или драму, но трагедия больше не котируется. На это ты мне ответишь, что можно быть сапожником или торговцем спичками, что это более почетно и более надежно; это верно, но ведь не могут же все быть ими, и потом нужно потратить время на обучение; только положение писателя к этому не обязывает; для этого достаточно не слишком хорошо знать французский язык и чуть — чуть орфографию. Хотите написать книгу? Возьмите несколько книг; правда, это очень похоже на советы «Домашней хозяйки», где говорится: хотите рагу из зайца, возьмите зайца. Вы берете страницу отсюда, страницу оттуда, сочиняете предисловие и послесловие, выбираете псевдоним, пишете, что умерли от истощения или пулей прочистили себе голову; вы подносите все в горячем виде, и получается самый дивный успех, какой только можно себе представить. О чем нужно особо позаботиться, так это об эпиграфах. Поставьте эпиграфы на английском, немецком, испанском, арабском; если вы сможете добыть эпиграф на китайском, это произведет наилучшее впечатление, и, не будучи Панургом, вы незаметно обретете хорошенькую репутацию эрудита и полиглота, и вам останется только научиться извлекать из нее все возможное. Все это тебя удивляет, ты раскрываешь рот, словно ворота. Ты добродушен и наивен и по — буржуазному думаешь, что стоит только добросовестно делать свое дело; ты заучил «nonum prematur in annum»
[16] и «семь раз примерь, один раз отрежь». Теперь все не так; сейчас стряпают томик три недели, читают час и забывают через четверть часа. Насколько я помню, ты ведь пописывал стишки, когда был в коллеже. Ты, должно быть, и сейчас пописываешь; это такая привычка, от которой так же трудно отучиться, как от табака, игры и женщин.
Здесь Даниэль Жовар залился девственным румянцем, Фердинанд заметил это и продолжал так:
— Я знаю, что всегда унизительно слушать, как тебя обвиняют в поэтическом творчестве или хотя бы в версификаторстве, ведь никто не любит, когда разоблачают его тайные пороки. Но раз уж это правда, то надо извлечь выгоду из позора и постараться превратить его в красивую звонкую монету. Мы и распутные девки живем на счет публики, ремесло у нас очень сходное. Наша общая цель — вытянуть из публики деньги всяческой лестью и жеманством; есть стыдливые развратники, желающие, чтобы их подцепили; они двадцать раз проходят мимо двери публичного дома, не смея туда войти; нужно потянуть их за рукав и сказать: «Войдите!» Есть нерешительные, колеблющиеся читатели, к которым нужно просто вторгнуться с помощью посредников (это журналы), восхваляющих достоинство книги и новизну жанра, толкающих их за плечи в лупанарий книгопродавцев; одним словом, нужно уметь самим себя хвалить, самим надувать свой воздушный шар…
