В 1920 году Евгения поступила в Казанский университет на факультет общественных наук, в 1922-м перешла на 3-й курс Казанского Восточного педагогического института, который и окончила в июне 1924 года по специальности «история». И до 1925-го преподавала на тюркско-татарском рабфаке, в экспериментальной школе при пединституте, служа ассистентом кафедры истории Западной Европы в Татарском коммунистическом университете. Потом стала ассистентом кафедры методики преподавания истории в Казанском Восточном пединституте.
В 1926-м на свет появился сын Алексей — старший брат Василия по матери. Его отцом был ленинградский врач Дмитрий Федоров.
С 1930-го Гинзбург преподавала историю ВКП(б) в Высшем техническом училище (втузе) при мыловаренном заводе им. Вахитова. И, как положено преподавателю общественной науки, вступила в партию. В сентябре 1933 года получила звание доцента университета, где преподавала историю партии до 1935 года.
Какое-то время там же заведующим отделом международной информации работал бывший член троцкистской оппозиции профессор Николай Наумович Эльвов, знакомство с которым сыграло трагическую роль в жизни Евгении Соломоновны.
Если для Гинзбург Казань была городом почти родным, то для Эльвова стала местом ссылки после шумной истории с четырехтомной «Историей ВКП(б)», охватившей период с 1880 года до конца Гражданской войны и вышедшей под редакцией Емельяна Ярославского. Там, в написанной Эльвовым статье о 1905 годе обнаружились идейные ошибки, связанные с теорией перманентной революции — знаменитой доктриной Льва Троцкого. Да и вся книга была раскритикована Сталиным в письме «О некоторых вопросах истории большевизма», напечатанном в журнале «Пролетарская революция». Ошибки ее авторов получили ясную квалификацию: «контрабанда троцкизма». Дело вышло серьезное. Но в ту пору — до убийства Кирова — не слишком. И Эльвова просто убрали из Москвы в Казань, где он стал профессором пединститута и членом горкома ВКП(б)… Профессор был очень эрудированным человеком. Высокий, с крупной головой и рыжей шевелюрой. Где бы он ни появлялся, на него оглядывались, ему рукоплескали.
Первого декабря 1934 года он выступил на городском партактиве с докладом по поводу убийства Кирова, которое столь многое изменило в жизни страны. А вскоре пришел к Евгении с серым лицом и глазами, полными муки. Взяв на руки двухлетнего Ваську, сказал трясущимися губами:
— У меня ведь тоже есть… Сережка… Четыре года. Хороший парень…
