А через несколько сотен метров стена зарослей вдруг расступилась, оборвалась, я перед нами открылась деревня Ксам-Чанг — дюжина крытых тростником жилищ, лепящихся на крутом, лишенном растительности склоне.
У входа в деревню, на плотно утрамбованной площадке, нас встретила толпа жителей. Оказывается, девушки побежали более короткой лесной тропинкой, чтобы предупредить о нашем приближении.
Обмениваясь рукопожатиями и словами привета с крестьянами, мы идем по деревне. Дома стоят довольно далеко друг от друга и без какого-либо плана. Фасад дома с открытой верандой опирается на сваи, а задняя стена уткнулась в откос. Между сваями под каждым домом виднеются клетушки для птицы и свиней. А рядом на тонких шестах стоят миниатюрные домики — побольше наших скворечников, — назначение которых нам пока непонятно. По деревне, пользуясь отсутствием заборов между домами, разгуливают свиньи с треугольным ярмом на шее. Эти треугольники не позволяют им пролезть сквозь плетень на посадки, примыкающие к деревне с двух сторон.
Рядом с домами на высоких бамбуковых шестах — плоские деревянные чаши, из которых выглядывает буйная зелень. Они похожи на декоративные вазы с цветами в наших парках, но назначение у них иное. В них ксакау выращивают чеснок и другую зелень. Такому висячему огороду не страшны обезьяны: они опасаются забегать в деревню; да и свиньи, куры по шесту не заберутся. Почти на каждой веранде есть бамбуковая клетка, в которой верещит пестрый тропический вьюрок, кое-где прикованы цепочкой за ногу зеленые попугайчики.
Вместе с жителями мы дошли до обширного строения в центре деревни — это дом старосты. Сняв обувь, все поднялись по шаткой стремянке в помещение и расположились на циновках или прямо на чистом полу из расщепленных бамбуковых стланин. Женщины — в темных, с серебряными застежками кофтах, подпоясанные связками белых раковин каури, с большими бляхами в тугих, шиньонах — стали вдоль стен. В центре уселись несколько музыкантов с «кхенами» — маленькими тростниковыми органами — и с тоненькими свирелями «пичамхой». На «пичамхой», как нам объяснили, играют лишь при встрече желанных гостей. Под аккомпанемент этих инструментов староста начал певучим речитативом приветственную речь.
— Раньше, — напевно говорил он, — ксакау жили в горах, как мыши в норе, и появление чужих грозило им несчастьем...
А теперь вьетнамские братья и дядя Хо помогли ксакау найти свое счастье. Теперь приходят к нам в деревню друзья из далекой братской страны. Они понесут слово о нас по всему свету. Встреча с ними запечатлелась в наших сердцах, как следы на мокрой тропе. Такая радость наполняет ксакау, что кажется, будто мы руками касаемся неба...
