«Дорожники пересекли двадцать два болота, — вспомнили мы слова Середы. — Трудно было строить, — говорил он. — Пришлось завозить не только камень и асфальт для покрытия. Здесь не было даже самого основного — земли для насыпи. Землю доставляли из карьеров».
«Ненасытная прорва» — так иногда называют мещерские болота — на этот раз полностью оправдала свое название. Она поглощала тысячи тонн грунта, ведь глубина болот доходит во многих местах до двух метров.
И не только в этом была трудность: строительным машинам негде было даже развернуться. Чуть свернешь в сторону — и попадешь в ту же ненасытную прорву. Приходилось делать полотно дороги шире, чем предусматривалось по проекту, сооружать временные подъезды, насыпать островки, на которых могли бы работать машины.
Когда начались осенние дожди, прибавилось и хляби, и грязи, и маяты. Скоро должны были ударить зимние морозы. Трудно сейчас сказать, кто первый — кажется, грейдерист Петр Титов — предложил работать по ночам, когда землю прихватывало легким заморозком. Так и сделали.
Пугая ночных птиц светом ярких фар, загудели машины. А утром на смену уставшим механизаторам приходили колхозники из соседних сел и мостили готовую насыпь.
...Когда узкая вдали полоска шоссе увенчалась высокой колокольней Тумы, мы облегченно откинулись на спинки сидений — у каждого было такое чувство, будто вместе со строителями мы выиграли битву у векового мещерского бездорожья.
Мы зашли на железнодорожную станцию Тумы, чтобы посмотреть на описанный еще Паустовским паровозик-тихоход. Однако мы увидели новенькие, удивительно привлекательные в своей миниатюрности вагончики, которые тянул тоже маленький, но крайне горделивый тепловоз.
С постройкой Большого кольца пришлось и железнодорожникам подтянуться.
Дежурный по станции с грустью рассказывал нам, что количество пассажиров сократилось раз в пять.
— Судите сами: поезд идет больше пяти часов, а автобус — два с половиной. Поезд совершает один рейс в сутки, а автобус — пять. Цена за проезд одинаковая. Конечно, каждый выбирает тот путь, который удобнее и быстрее.
Шестисоткилометровым кольцом опоясывает рязанские земли новая дорога. Вырвавшись из мещерских мшар, она проходит по заливным окским лугам, через сосновые и березовые перелески, меж выгонов и полей. Она соединяет 22 районных центра, 175 фабрик и заводов, 520 сел, деревень, рабочих поселков. Много раз она меняет свой цвет и фактуру, шуршит под колесами то серым асфальтом, то черным шлаком (больше 150 лет лежал он в отвалах старых заводов, и вот, наконец, нашлось ему применение), то белым касимовским известняком. И кажется, не один этот путь, а много разных дорог слилось, как сливаются мелкие ручейки в полноводную реку, в единое Большое кольцо.
