Случилось так, что Маринус был ревностным последователем учения Иисуса Христа, а император Диоклетиан развернул в годы своего правления жестокие гонения на христиан. По его указу их травили дикими зверями в цирках («Хлеба и зрелищ!» — требовала толпа), подвергали жестоким пыткам и мучительным казням. Когда борьба с инакомыслящими охватила города Средней Италии, Маринус и несколько его единоверцев бежали на гору Титано — она возвышается неподалеку от Римини. Каменотес искал защиты не у моря, не у леса, а у камня — и не ошибся.
Гора укрыла беглецов, а после того, как опасность миновала, Маринус уговорил товарищей поселиться на горе и жить своим уставом, а не по указке императора. Так каменотес из Далмации стал главой небольшой христианской общины и настоятелем первого храма, который сам же и построил.
После смерти основателя община не распалась. Трудами и молитвами обитатели Титано осваивали окрестности, возводили каменные дома и стены вокруг города. Они выбирали правителей из своей же среды, обходясь без венценосных государей, и в конце концов папа Римский признал Сан-Марино, то есть государство Святого Маринуса. Сегодня это самая древняя из всех существующих на земле республик.
История основания Сан-Марино становится в общих чертах известна каждому, кто приезжает сюда. Руководительница нашей группы тоже познакомила нас с ней, поминутно сверяясь с машинописным текстом. И когда текст кончился, она тоном знатока объявила:
— Имейте в виду, что здесь продается ликер «Амаретто ди Сан-Марино», который не экспортируется за пределы Италии. Не забудьте купить.
Город каменотеса Маринуса открылся мне во всей своей ослепительной красе сразу, как, должно быть, предстал перед ошеломленным Гулливером летающий остров Лапута. Скопление дворцов, храмов, башен и островерхих крыш, окруженных извивающейся лентой зубчатой стены, блистало наподобие короны, венчавшей мрачную громаду Титано.
Наше вхождение в город было отмечено десятью ударами городских курантов, и только. Красивый малый в пестрой форме «милисиа сивиль» не обратил на нас ровно никакого внимания, будто мы и не были чужеземцами. Скоро группа распалась, люди разбрелись кто куда. Я отправился на поиски впечатлений.
Узкие улочки, по которым я сперва бесцельно бродил, то карабкались в гору, превращаясь в лестницы, то вливались в крохотные площади с круглыми фонтанами в центре, а то вдруг заводили в тупики, где прятался от солнечных лучей ноздреватый снег. Мне доставляло большое удовольствие читать вслух названия на табличках, звонкие и торжественные, как титулы наследных принцев: Кава деи Баллестриери, Пьяцетта дель Титано, Контрадо дель Пионелло, Виа Эджипто...
