Не тут-то было.
– Не маленькие, сами поедят. Я и так избаловала их.
– Ты в ответе за тех, кого избаловала. Как это называется? Развратила и бросила? Иди к детям. Я справлюсь сама.
– А Дима приехать обещал?
– Обещал, поезжай домой!
Дашка не брезговала примитивной ложью:
– Открою калитку, впущу человека и уеду.
Ни разу! Дарья ни разу не уехала домой, впустив Тихомирова! Наоборот.
Подруга крутила задом, открывала в улыбке все коренные зубы, загоняла Тихомирова в угол вопросом:
– Димочка, ты поможешь мне на кухне?
Одета Вахрушева была соответственно: на ней был прозрачный сарафан, под которым светилось белье секс-дивы – не Дарья, а дьяволица какая-то!
Дима растерянно хлопал глазами, краснел и беспомощно озирался в поисках защиты. А чем можно защититься от черта в юбке? Только молитвой!
«Фу, что ж это делается, – злилась я, – ну, Дашка, встану на ноги – берегись».
– Даш, – выдавливала я подругу из дома, – не надо ничего делать! Мы сами. Не порть нам с Димой удовольствие от совместного труда! Правда, Дим?
– Ничего, мне совсем не трудно, – елейным голоском заверяла Вахрушева.
В конце концов пришлось идти на крайние меры – обнародовать компрометирующие факты Дашкиной биографии:
– Поезжай домой, тебя муж и дети ждут!
Дашка готова была меня убить.
Дмитрий закрыл за подругой калитку, вернулся, пряча улыбку, и заступил на вахту у плиты.
В книжках по психологии я читала, что легкая (не роковая) болезнь может привязать мужчину к женщине. Честно говорю: я в это не верила.
Однако Тихомиров, именно как привязанный, несся после работы ко мне, кормил ужином, не давал мне шагу ступить, хотя я начиная с нашей первой встречи:
не смотрела Тихомирову в правый глаз;
не улыбалась смущенно;
не слушала открыв рот (миссия невыполнима, поскольку Тихомиров по большей части молчит);
не дефилировала на шпильках, в юбке с разрезом, в прозрачной блузке;
не пользовалась косметикой и парфюмерией (ну разве совсем чуть-чуть);
не льстила, не дразнила, не острила, не…
Не привлекалась, не участвовала, не значилась…
И наконец, делала именно то, что терпеть не могут мужчины: откровенно оценивала Тихомирова! Оценивала внешность, манеры, профессиональные способности. Короче говоря – следовала скорее инструкции по отвращению, чем по обольщению. И тем не менее Дима каждый вечер оказывался у меня дома – святой человек!
Наблюдая Тихомирова, я испытывала самые противоречивые чувства, от злости до полной растерянности. Что вообще происходит?
