– Двое, – уверенно подтвердил парень.
Прямо из города я направилась домой к Гене Рысаку, и мне посчастливилось застать нашего управляющего в твердом уме и трезвой памяти. В относительно твердом уме и относительно трезвой памяти.
Гена по неосторожности открыл дверь в семейных трусах, увидел меня и сиганул в ванную.
Я думала, он одевается, но ошиблась – Гена отсиживался. Пришлось стучать:
– Геннадий Палыч, я не уйду, не надейся.
На Гену стыдно было смотреть: всклокоченный, мятый, в подскочивших от неделикатной стирки брючках, в дырявой майке (не представляю, как Палыч раздевался, например, при любовнице, если она у него есть, или у врача), в Веркиных тапках с сиреневой опушкой – именно такими я представляла пациентов психиатрической лечебницы с диагнозом «шизофрения в стадии ремиссии».
– Выпьешь? – задал вопрос Гена, и я поняла, что наши дела плохи.
– А, давай, – махнула я рукой.
Геннадий Павлович налил водки, порезал сало и хлеб. Мы, как на поминках, в полном молчании выпили, закусили.
– Кинули нас, – подтвердил мрачную истину Гена, – уплыли наши деньги, и паи, и ферма, и все, к чертям собачьим, уплыло.
Я помолчала, переваривая информацию.
– Ген, за сколько тебя купили?
– За сто тысяч, – не стал запираться Геннадий Павлович.
– Чего?
– Рублей!
– А сколько дали?
– Сказали, аванс. – Гена с видом жертвы встал, открыл навесной шкаф над разделочным столом, вытащил конверт, протянул мне.
В конверте лежали красивые, новенькие десять пятитысячных купюр.
Слишком красивые и слишком новенькие.
– Цветной принтер? – догадалась я.
– Ага, – кивнул Гена и наполнил стопки.
Спрашивать у Гены, где были его совесть и глаза, я не стала. Глаза ему залили – это было понятно без слов. Совесть, видимо, усыпили тем же простым и действенным способом.
– Палыч, ты же непьющий?
– Это был исключительный случай.
– Надо что-то делать, – высказалась я, опрокинув еще одну стопку, – искать этих проходимцев.
– Надо, – согласился Гена, разливая остатки водки, – хотя бы для очистки совести.
Мы посидели в тягостном молчании.
– Палыч, а кто купил земельные паи?
– Жуков оформил все документы на одну контору московскую, «Глобалресурс». Думаю, подставная контора.
– Слушай, а соседи, «Рассвет» и «Утро страны», – как они? Тоже попали?
По лицу Геннадия Павловича прошла судорога.
– Тоже попали.
– Как же так? Ни у кого не возникло сомнений?
– Ни у кого…
– Ген, а какие у нас, у хозяйства, я имею в виду, права?
– Не сегодня завтра нас турнут с насиженного места. Стадо придется гнать на убой.
