– Вы-то с чего так радуетесь? – прямо спросила Полина. – Вам-то от того ответа какая прибыль? Думаете, премию дадут в размере оклада? Вряд ли…
По молчанию на том конце она поняла, что капитан обиделся.
– Гражданка Моргунова! – строго произнес Петр Степанович. – Мне необходимо с вами увидеться, чтобы уточнить некоторые детали. Никуда не уходите из дома, я скоро буду!
– Ага, разбежалась… – нелюбезно ответила Полина. – Можете вызвать меня повесткой. Или прийти официально с участковым.
Ее страх перед милицией не то чтобы исчез – его сменила злоба на капитана Сидорова персонально. Она была почти уверена, что он расследует это дело на свой страх и риск и побаивается своего начальства.
На сей раз Полина поднималась по знакомой лестнице медленно, очень медленно. Останавливалась на каждой площадке, как будто ей требовался отдых.
В действительности она смертельно боялась того, что узнает в конце своего пути. Боялась, но в то же время страстно хотела узнать последнюю, окончательную правду. Хотела снять с прошлого последние покровы. Чего бы ей это ни стоило.
Она позвонила в дверь. Позвонила еще и еще раз.
Наконец за створкой раздались усталые, шаркающие шаги, и на пороге появилась Кира Яковлевна.
Полина поразилась тому, как она постарела за последние дни. Где та статная, решительная женщина, которую знала Полина?
Теперь перед нею стояла слабая, сломленная старуха.
– Здравствуй, Поленька! – проговорила она непривычно тихо.
Полина на мгновение устыдилась того, что собиралась сделать. Ведь Кире Яковлевне и без того тяжело нести груз лет, груз чужих тайн и чужих страданий…
Но нет, она должна узнать все до конца. Кто-то сказал – только правда делает нас свободными.
Они пересекли темный коридор, захламленный автомобильными деталями и прочим движимым имуществом Леши Копейкина, вошли в Кирину комнату.
Здесь царила умиротворенная тишина, какая бывает в доме старых, несуетных людей. Казалось, в этой комнате время остановилось – остановилось тогда, больше двадцати лет назад.
И еще Полине казалось, что здесь витает призрак ее матери.
Тишина в комнате еще больше сгустилась, она стала осязаемой.
– Кира Яковлевна! – проговорила Полина, остановившись перед старухой и глядя ей прямо в глаза. – Я хочу знать правду. Всю правду.
– О чем ты, девочка? – переспросила Кира, невольно отшатнувшись. – Ведь я тебе уже все рассказала… В прошлый раз все рассказала!
– Нет, не все! – твердо ответила Полина. И шагнула вперед, словно загоняя Киру в угол. – Вы не рассказали мне самого главного – о смерти моего отца.
