– Дяденька, отпусти меня…
Тот даже не удостоил ее ответом.
Они пересекли бесчисленные пути, вышли на пристанционный пустырь. Здесь стоял потрепанный милицейский газик. Мент втолкнул Полину внутрь, сам сел за руль, и машина тронулась.
Мимо проплывали пыльные безлюдные улицы, невысокие провинциальные домики с кружевными старомодными занавесками и геранью на окнах, выпирающие из-за заборов яблоневые сады. Полина поняла, что Ртищево, куда ее случайно занесло, – маленький городок при крупной железнодорожной станции.
Газик проехал через весь город и остановился перед двухэтажным кирпичным зданием. Мент заглушил мотор, вывел Полину из машины, втолкнул в дверь.
Они пересекли холодные сени, заваленные каким-то барахлом – старые пальто, ватники, прислоненный к стене велосипед без одного колеса, подвешенное над ним ржавое корыто. Оттуда попали в комнату.
Полина почувствовала омерзение – такой здесь царил закоренелый, устоявшийся бардак. На полу, возле незастеленной кровати, валялся рваный шерстяной носок, рядом с ним – комья пыли. На стуле свалено грязное белье, на столе, застеленном газетами, стояла сковорода с недоеденной картошкой, ковшик со слипшимися пельменями, тут же лежал кусок селедки.
Несмотря на отвращение, Полина при виде еды почувствовала приступ голода и невольно сглотнула горькую слюну.
Мент перехватил ее взгляд и довольно ухмыльнулся:
– Жрать хочешь?
– Ничего я не хочу… – упрямо пробормотала Полина.
– Хочешь, хочешь! – возразил мент. – Вот и отлично! Ты у дяди Юры с ладони жрать будешь, как собака. Ты, девонька, должна запомнить раз и навсегда: дядя Юра – твой хозяин, и что он скажет, то ты и должна делать! Скажет дядя Юра прыгать – будешь прыгать, скажет лягушку дохлую съесть – сожрешь как миленькая!
Полина угрюмо молчала. Тогда мент смерил ее мрачным взглядом и проговорил:
– Упорная, да? Ничего, мы и не таких видали! Пару дней не поешь – шелковая будешь. А если очень станешь выпендриваться – оформлю задержание, и пойдешь ты за убийство того сторожа…
Он подошел к стене, завешенной вытертым ковром, на котором был грубо намалеван олень на горной вершине, отогнул ковер. За ним оказалась потайная дверка. Мент открыл дверку, втолкнул в нее Полину и, пригнувшись, шагнул следом. Там оказалась узкая, как кишка, комнатка с голыми стенами, значительную часть которой занимала железная койка, накрытая грубым серым одеялом, под потолком висела лампочка без абажура.
– Вот здесь теперь будет твой дом! – заявил мент. И тут же ловким движением защелкнул на левой руке Полины браслет наручников. Второй браслет, соединенный с первым цепочкой, он пристегнул к спинке кровати.
