НАТАЛЬЯ. Идол!! Спаси Господи и помилуй!
БОЦМАН. А они нас за руки схватили и пляшут… тум-тум-тум-тум-тум-тум… пятками по земле ритм отбивают и в барабаны бьют… и голосами такими воют, что я голосов таких и в жизни никогда не слышал… словно и правда… мертвые им подпевают…
НАТАЛЬЯ. Бесы!!
БОЦМАН. И вот так в кругу этом… я не знаю… может часа полтора, а может и все три… плясали они и пели… я уж света белого не видел… только рожи эти черные перед глазами и небо мелькает и Нинкино лицо передо мной, как в калейдоскопе и тум-тум-тум… и солнце… солнце такое что… попробуй вот так на холме потанцуй в полдень… как на сковородке… босиком еще…. я уж думал все — упаду я сейчас и умру прямо здесь… И Леха смотрю тоже… лица на нем нет, рот открыт, ноги еле волочит. И вдруг… вождь их в центр выбежал, рукой взмахнул, замерли все… и на колени перед нами повалился… и пополз… сначала он, а потом и все… окружили нас с Лехой-то, на коленях ползут, мычат что-то плачут… а вождь значит эту маску ихнюю эту… взял… и мне протягивает… я говорю, Лехе говорю: что? пиз… кердык нам, говорю?! А он: нет, вождь сказал, что мы — великие боги, раз духу предков не под силу нас в воздух поднять, хоть и ничего железного при нас не было, и обувь мы сняли и пуговицы тоже… все срезаны… значит, сила в нас огромная, что даже предки мертвые ничего сделать не смогли… и в знак поклонения отдают нам эту маску и почестями большими до самого порта чуть не на плечах нас с Лехой тащили… и плакали… как собаки выли… вождь особенно заливался, потому что жалко было маску отдавать… потому что это их главного… отца их племени, символ…
НАТАЛЬЯ. Идол!!! Спаси Господи! (с жадным интересом) А потом?
БОЦМАН. А потом на борт когда вернулись… в себя пришли… вспомнил я… вспомнил…
НАТАЛЬЯ. Что?
БОЦМАН. Что штырь у меня стальной в ключице… спица, понимаете? я ж ключицу ломал… штырь мне железный… вставили… вот почему не смог он… дух ихний… не смог
НАТАЛЬЯ. И ты что же… маску эту… домой забрал?
БОЦМАН. Забрал. Жене подарил. До сих пор в спальне ее висит… как память…
НАТАЛЬЯ. А с женой что?
БОЦМАН. Умерла. Десять лет уж как умерла….
НАТАЛЬЯ. Матерь божья!!! (крестится) Умерла! Значит ты ей эту дрянь бесовскую — в спальню, а она умерла?
БОЦМАН. Ну… да.
НАТАЛЬЯ. И долго прожила она после этого?…
БОЦМАН. После чего?
НАТАЛЬЯ. Ну, как ты идола в дом приволок?
БОЦМАН. Да как я с рейса вернулся… через три месяца… рак у нее нашли, а потом…
НАТАЛЬЯ. (крестится)
