— Очень приятно услышать это от тебя… — и он поцеловал ее подбородок.
— Ни в коей мере, — она дотронулась языком до его виска. — Ты действительно слишком хороший.
— Нет такого понятия «слишком хороший», — твердо сказал он и осторожно провел языком по ее губам.
— Нет, такое понятие есть, и оно успокаивает мой разум и мое тело, — и она провела кончиками пальцев по нежной коже его спины.
— Ах, твое тело! Ты затронула тему, в которой я считаю себя знатоком.
Она отшатнулась от него.
— Неужели?
— Но еще не таким знатоком, каким собираюсь стать, — уточнил он, снова притягивая ее к себе.
Лени посмотрела на небо, подставляя лицо под струи дождя.
— Можно мне тебя попросить кое о чем?
— Конечно! — он поднял голову так, чтобы защитить ее лицо от дождя.
— Что ты скажешь, если я предложу тебе спрятаться в доме?
Он снова осторожно поцеловал ее в губы.
— Я скажу, что удивлен, как это я до сих пор не подумал об этом сам.
Лени, закутавшись в коричневый халат Рэнда, сидела на краю кровати в его спальне. Они уже приняли душ, где снова занимались любовью. Во влажном, наполненном паром тепле душа Лени узнала, что нет предела счастью, которое они могут дарить друг другу.
Теперь Рэнд стоял за ее спиной со щеткой в одной руке и феном в другой и сушил ее мокрые волосы. Теплая струя воздуха и методичные нежные касания щетки расслабляли ее, но где-то в глубине она чувствовала неясную тревогу.
— Я думаю, нам снова надо заняться любовью, — громко сказал Рэнд, стараясь перекричать жужжание фена.
— Что?
Он выключил фен.
— Я сказал, что нам следует снова заняться любовью.
Она откинулась назад и, подняв лицо, встретилась с ним взглядом.
— Согласна. Но разве есть какая-нибудь особая причина?
Он повернул ее лицом к себе и снова обнял.
— Чтобы проверить, можем ли мы заниматься этим, будучи сухими.
Она подняла руки и обняла его за шею, но вдруг остановилась. Она поняла, наконец, что именно ее тревожило. И сердце ее сжалось. Она оттолкнулась от него и села так, чтобы хорошо его видеть.
— Рэнд, там в саду… ты говорил, что… любишь меня.
Улыбка исчезла с его лица.
— Так и есть, Лени. Это не были дежурные слова, сказанные в порыве страсти. Я хотел тебе сказать об этом в более спокойной и серьезной обстановке. Но, как всегда, когда дело касается тебя, я снова опередил события.
Ее изумрудные глаза расширились, и в их глубине Рэнд уловил проблески смятения.
— Я надеюсь, что ты мне веришь, Лени, потому что я действительно люблю тебя.
