Они ехали на машине к нему домой на Ривер Оукс. Лени посмотрела на сгущающиеся тучи и лениво сказала:
— Похоже, в любую минуту может начаться дождь.
Все утро собирались тучи, предвещавшие о том, что может начаться проливной дождь. Но время от времени налетал теплый ветер и разгонял их.
Рэнд взглянул на небо.
— Не думаю, что эти тучи дождевые. Но даже если и так, мы успеем добраться домой до его начала. — Он, улыбаясь, взглянул на нее. — Если бы сегодня было холодно, мы могли бы провести прекрасный вечер, греясь у камина. Ну, а раз это не так, нам придется довольствоваться просмотром моих гравюр.
— Гравюр? Ах, у доктора есть гравюры? — Она шутливо покачала головой. — Я разочарована, Рэнд, я была уверена, что ты придумаешь что-нибудь более оригинальное.
Он засмеялся и, помолчав немного, повернулся к ней.
— Тебе следовало бы почаще надевать юбки, у тебя красивые ноги.
Лени неосознанно провела рукой по своей скромной юбке.
— Если не ошибаюсь, последний раз я ее надевала в школе, она еще не старая, и я решила для разнообразия сменить джинсы.
К юбке она надела ту же трикотажную кофточку с отложным воротничком, что и на их первый пикник. Темно-зеленый цвет ее оттенял изумруд ее глаз, а блестящие волосы, рассыпанные по плечам, придавали ее облику неповторимое очарование.
Он взглянул на нее и взял за руку. Любуясь ею, Рэнд подумал, что она самая красивая девушка в мире, независимо от того, что на ней надето. Но не решился сказать об этом вслух, боясь, что Лени не поверит. «Когда-нибудь она поверит, — поклялся он себе, — и если сегодня все произойдет так, как он надеется, она начнет осознавать, как много значит для него».
Машина, свернув за угол, оказалась на улице, где находился дом Рэнда. Не успели они проехать несколько метров, как машина стала хрипеть и фыркать.
— Что случилось, Рэнд?
— Не знаю. — Рэнд удивленно посмотрел на приборы и циферблаты, сложность и количество которых являлись бы предметом гордости любого владельца реактивного самолета. — Боюсь, что совсем не разбираюсь в машинах.
— Невероятно! — всплеснула она руками. — Что я слышу? Уже две вещи!
— Какие две вещи?
— Две вещи, о которых ты ничего не знаешь! — засмеялась она. — Машины и погода.
— Ну, допустим, о погоде я кое-что знаю, — медленно начал объяснять он. — Что же касается машин… я считаю, что если я плачу за нее непомерную плату, то имею право требовать, чтобы она работала безотказно, и если я включаю зажигание, то машина должна делать то, что ей положено: двигаться. Только и всего. Я не должен терять время на машину, которая барахлит.
