Лени же, укрытая от всего остального мира его объятиями, забыла, что они здесь не одни. Танцуя, они едва двигались. Иногда им казалось, что это зал движется вокруг них.
Она неотрывно смотрела в его золотисто-карие глаза, и ей казалось, что это — центр вселенной. Она столько видела в них! Точно так же, как стены, покрытые серебристой бумагой, отражали блики света в зал, его глаза отражали непрерывно растущий в ней голод, но уже с удвоенной силой. Его голод превращался в ней во всесокрушающий огонь, все больше и больше овладевающий ею.
— Поедем ко мне домой. Я хочу остаться с тобой наедине. — Она согласно кивнула, даже не вспомнив, что могла отказаться.
Особняк Рэнда, выстроенный в стиле Тюдор, представлял собой сочетание очарования старинных домов и достижений электронной техники современных. Отделанный темным деревом и полированными пластинами, украшенный дорогими гобеленами и ценнейшими коврами, он впитал в себя все лучшее от старого и нового и представлял собой удачное сплетение лучших достижений трех последних веков. Это был удивительно благородный дом, и Лени решила, что он, являясь отражением личности Рэнда, очень подходит ему.
Он небрежно снял пиджак и галстук, бросил на диван, обитый вельветом, и, ласково глядя в ее глаза, предложил познакомиться с домом. Он водил ее из комнаты в комнату и внимательно наблюдал за ней. К собственной радости, Рэнд обнаружил, что с появлением Лени каждая комната преображалась и, впитывая в себя исходящую от нее, Лени, теплоту, начинала, казалось, жить по-особому. Он радовался, видя, что его предположения подтверждаются. Да, он оказался прав. Только Лени сможет превратить его дом в настоящий семейный очаг. И это открытие окрыляло его, укрепляя и усиливая, если это еще было возможно, его любовь к ней.
В какой-то момент она поверглась к нему и сказала:
— У тебя очень красивый дом, Рэнд, ты должен гордиться им.
Рэнду было приятно слышать это, Лени имела в виду именно то, что сказала. Ей поправился дом, но она не была потрясена им. Сколько раз показывая свой дом многим знакомым, он перехватывал их завистливые и полные желчи взгляды! Но в ясных изумрудных глазах Лени он увидел восхищение не домом, а им, Рэндом, и это возвысило его на десять футов в собственных глазах.
Последней комнатой была спальня. Посередине комнаты стояла огромная кровать с балдахином, на спинке которой было вырезано изображение Чиппендэйла. Портьеры, покрывала и расстеленный на полу ковер гармонировали и по цвету, и по фактуре. Все дышало теплом, уютом и хорошим вкусом.
