Лени же стояла за его спиной и молча наблюдала, как он водил пальцем по фотографии. Пальцы его были тонкими и длинными, а руки казались ей сильными и умелыми. Эти руки способны на многое, подумала Лени: не только оперировать, зашивать раны, но и без сомнения, ласкать. Эти руки, дотрагиваясь до женской кожи, могли рождать любовь и вызывать желание. Рэнд Бэннет, несомненно, яркая личность, думала она, поэтому он должен немедленно уйти сейчас из ее дома, из ее жизни. Пока не поздно.
Рэнд, между тем, даже спиной почувствовал, что Лени желает, чтобы он ушел. И ему больше ничего не оставалось; вздохнув, он взял в руки последнюю фотографию. На ней была незнакомая женщина с отсутствующим взглядом, она стояла одна под деревом.
Она не была похожа на Лени, но он сразу догадался, что это ее мать.
— Какая миловидная женщина, — тихо сказал он, — выглядит такой нежной и хрупкой. Кажется, что даже бабочка, сев ей на руку, не испугается.
Он вернул фотографию на место, постоял немного и повернулся к Лени, собираясь сказать: «Ну что ж, я ухожу!»
И вдруг, случилось то, чего он так долго ждал: она улыбнулась ему, открыто и доверчиво. Он тут же забыл о своем намерении и подумал, что даже воспоминание о такой улыбке превратит пасмурный день в солнечный.
— Спасибо, — проговорила она, тронутая его замечанием, — это моя мама, ее зовут Элис, она умерла, когда Джои было два года. Мне так ее не хватает.
Она спохватилась, решив, что сказала гораздо больше, чем намеревалась. Подыскивая новую тему для разговора, Лени опустила взгляд и увидела темное пятно на его рубашке.
— О, мне следует извиниться за то, что я выбила чашку у вас из рук. Я была так взволнована и не смотрела, куда бегу. Если вам не удастся удалить пятно, дайте мне знать, я куплю вам новую.
— Забудьте об этом, — мягко перебил он ее, подозревая, что она стеснена в средствах, и такая дорогая покупка значительно отразится на ее бюджете. — Это не так важно, — закончил он, снова впадая в отчаяние. «Что теперь? Что еще я должен сделать, чтобы она разрешила мне остаться?»
И тут он увидел дверь, ведущую на кухню.
— Чем это так вкусно пахнет? — спросил он, почувствовав аппетитный запах, исходящий оттуда.
— О, это тушеное мясо, — улыбнулась она и оглянулась на дверь в спальню Джои. — Оно предназначалось для сегодняшнего ужина.
— Что вы подразумеваете, говоря «предназначалось»? Вам обязательно следует поесть, — сказал он, сдвинув брови. И подобно утопающему, хватающемуся за спасительную соломинку, поспешно добавил: — Насколько я помню, сегодня я тоже не ужинал.
