— Ты странная девушка, Эльта, — сказал я. — Ты не похожа на других женщин Котха. Люди говорят, что ты беспричинно своенравна и упряма. Я не понимаю, зачем нужно так рисковать собственной жизнью?
— Что ты теперь сделаешь? — спросила она требовательно.
— Что? Конечно же, отведу тебя обратно в город.
В ее глазах затлел странный злой огонек.
— Ты отведешь меня обратно — и мой отец выпорет меня. Но я убегу опять, и опять, и опять!
— Но зачем тебе нужно убегать? — спросил я в недоумении. — Тебе некуда идти. Какая-нибудь тварь сожрет тебя.
— Ну и что? — ответила она. — Может быть, я хочу, чтобы меня сожрали.
— Зачем же тогда было убегать от этой птички?
— С инстинктивным желанием жить трудно совладать, — призналась она.
— Но почему тебе хочется умереть? — спросил я с укоризной. — Женщины Котха счастливы, и у тебя есть все, что и у них.
Ее взгляд блуждал по широкой равнине. — Что у них есть? Еда, питье и сон? — ответила она странным голосом. — Этим обладают даже животные.
В замешательстве я провел пятерней по голове, продирая густые волосы. Мне доводилось выслушивать подобные рассуждения, высказываемые в самых различных вариантах на Земле, но сейчас я впервые услышал их из уст обитательницы Альмарика. Эльта отрешенно продолжала, словно обращалась не ко мне, а говорила сама с собой:
— Мне тяжело жить. Я не подхожу, как другие, для этой жизни. Я все время сталкиваюсь с ее острыми углами. Я ищу что-то, чего нет и никогда не было.
Испытывая неловкость от этих слов, я собрал в кулак тяжелую волну ее волос и, запрокинув ей голову, посмотрел в лицо. Встретившись взглядом с ее таинственными глазами, я разглядел в них мерцание, раньше никогда не замечаемое.
— Мне было тяжело, пока не появился ты, — сказала она. — Сейчас мне еще тяжелее.
Пораженный, я отпустил ее, и она отвернулась от меня.
— Но почему я сделал все еще хуже? — спросил я в изумлении.
— Из чего состоит жизнь? — возразила она. — Неужели наше существование можно назвать жизнью? Неужели, помимо физического благополучия, ничего не имеет значения?
Еще больше озадаченный, я опять почесал голову.
— Знаешь, — сказал я, — на Земле мне встречалось много людей, которые неустанно стремились к какой-то туманной мечте или идеалу, а я именно здесь, на Альмарике, ощутил полное удовлетворение жизнью.
— Мне показалось, что ты не такой, как остальные, — сказала она, по-прежнему не глядя на меня. — Когда я увидела тебя, раненого и закованного в цепи, с этой гладкой кожей и странными глазами, мне подумалось, что ты должен быть нежнее остальных мужчин. Но ты такой же грубый и свирепый, как и остальные. Ты проводишь дни и ночи, убивая животных, участвуя в драках или шумных попойках.
