— Чего уставился? Топай давай отседа! Сторож я местный, и таких, как ты за версту вижу!
— Это, каких таких? — не мигая, уставился незнакомец.
— Таких, что по дачам шарят и ищут, что где плохо лежит! — ответил с запалом Михалыч. И тут он вдруг вспомнил, что именно вчера на этой даче продал Семену картошку. А значит сейчас надо отвадить этого чужака и топать к художнику, благо вот он, рукой подать.
— Давай! Давай! Двигай!
— Ты меня не видел, — громко, но одновременно тихо сказал незнакомец. Михалыч взяла оторопь, поскольку слова его вроде как в голове взорвались, а ушам прислушаться захотелось. И он перестал понимать, где он, что он. Было такое ощущение, что все, что происходит — какой-то дурной, никчемный сон.
***
На бетонной стене дома, с левой стороны от железной двери, прямо над пультом домофона висела скромная железная табличка с гравированной на ней надписью,
«Садовников Ю.Я. — Юридические услуги, 43» Нет, Юрий Янович оказывал не 43 услуги, как можно было подумать, а сколько угодно, как говорится, любой каприз за ваши деньги.
Просто, офис его размещался в 43 квартире. Поэтому, стоящий у дверей молодой мужчина лет тридцати, без колебаний набрал на домофоне сорок три. Домофон немедленно отозвался приятным женским голосом:
— Адвокатская контора Садовникова. Вам назначено?
— Нет, но позарез нужно, — честно признался проситель.
— Входите.
Домофон пикнул, дверь щелкнула и приоткрылась. Потянув тугую дверь за ручку, молодой человек оказался в парадном. Чистенько, светло. Экономичные лампы, плитка под мрамор на полу, коврики, цветы на подоконниках, машина для чистки обуви. Сразу было видно, что в этом подъезде обитают только приличные люди.
— Это я удачно зашел, — посетитель быстро осмотрелся и, увидев свое отражение в большом зеркале, скривился. С одеждой он немного ошибся. Одет он был хоть и по сезону, но немного старомодно. Короткая черная кожаная куртка, с дутыми плечами, синие джинсы Piramida, с зауженными у щиколоток штанинами, неброские немецкие туфли Salamander. Завершала ансамбль черная кепка с большим козырьком, надвинутым на глаза. Зеленые глаза смотрели на свое отражение иронично.
— А! — махнул рукой на себя незнакомец, — сойдет за мировоззрение!
И взмыл по лестнице до пятого этажа.
— Проходите, Юрий Янович сейчас свободен, — сказала секретарь мило и заучено улыбаясь.
Она и в самом деле была хорошенькая, а не только голос. Только вот глаза у неё не улыбались, а говорили: Пришел — проходи, а у меня свои дела.
