Выпили. Михаил, находясь среди казаков уже два года, научился пить горькую наравне с ними.
— Так вы за невестой в поход пошли? — Михаил улыбнулся.
— Если бы только за этим, — сотник отломил кусок хлеба и досадливо смахнул со стола крошки, — ты же слышал, небось, какое недовольство гетманом в народе идёт, так он собрал самых недовольных холопов и казаков, что в реестр не вошли. Моя сотня, почитай, только и была из реестровых. Да ещё татары присоединились. Начальником над войском поставил Тимофея. Сколько мы там людей поубивали, Яссы, столицу молдавскую, полностью сожгли. Лупуле деваться некуда: поляков он ждал на помощь, да не дождался, гетман стоял на границе и сторожил их, пришлось ему на мировую идти, согласие дать, что выдаст за Тимоху дочь свою. Но основная цель его, как я думаю, была такая — народ занять, чтобы не бузил и на гетмана не восставал. Как вернулся Хмельницкий, так снова начал универсалы писать, чтобы холопы панам подчинялись, а тех, кто ослушался, карал нещадно: вешал, на кол сажал, головы рубил.
Михаил покачал головой, хотя и не было это для него новостью, он и раньше знал, как расплачивался Хмельницкий с татарами за помощь: своих же, людей русских тысячами в полон отдавал.
— А и поляки холопов, что им не подчиняются, не жалеют: уши и носы отрезают, глаза выкалывают. Но народ решил лучше умереть, чем работать на панов. Новая война неизбежна. Теперь только дождаться, кто первый Рубикон перейдёт.[16]
— Ну, я уже в этом деле участвовать не буду, — Михаил покачал головой.
— Да, у тебя своё важное дело есть, не знаю, как и помочь тебе. Сам бы с тобой поехал, да не могу сейчас. О, вспомнил! Есть у меня казак, Грицьком кличут, он в татарском плену был, по-ихнему говорить может, и законы тамошние знает. Я его тебе в помощь отряжу, в одиночку идти на такое дело не с руки. Он — казак справный, подружитесь, и после друг другу сгодитесь.
Солнце уже высоко стояло, когда двое всадников в казацкой одежде выехали из села и направились по дороге, ведущей к Чёрному шляху.
Глава 2. Кафа, невольничий рынок
— Что там написано? — спросил Михаил у Грицька, показывая на большой деревянный щит у дороги.
— Улус хана Ислам — Гирея.
— Ого, так мы уже в коронных татарских владениях.
— Да, это Перекоп, вон и сборщик налогов к нам направляется.
Сидевший на крыльце небольшого строения татарин приподнял надвинутую на глаза чалму, лениво поднялся и, сплюнув жвачку из зелёной травы, неспешно направился к всадникам.
