— Казаков-то коренных, совсем немного, они и по природе своей люди разбойные, тем и жили всегда и пропитание себе грабежами и войною добывали. А Хмельницкий всех холопов поднял — все в казаки подались. Холопы, хоть и тоже пограбить не прочь, но всё-таки, крестьяне, к труду приучены, да и в православие верят, а казаки только прикрываются этой верою, в оправдание своей, якобы благородной цели — защите православия. А теперь, когда дисциплина ослабла, когда войско запорожское разбегается, все бандиты казаками себя величают.
Михаил объяснял, останавливаясь для вдоха-выдоха, он теперь, когда жизнь вошла в спокойную колею, с утра занимался физическими упражнениями.
— Ну, да ладно, что делать-то будем?
— Дело, вроде, как и не наше, православный монастырь-то, да жалко баб, одни они там, некому заступиться.
Лицо у Сашки стало серьёзным и озабоченным, он уже совсем забыл о своём утреннем желании — повеселить Михаила, какое уж тут веселье.
— Шайка эта в монастыре с монашками натешится, кровь девичью по стенам размажет, подвалы винные опустошит и к нам, не ровён час, нагрянет.
Михаил привёл себя в порядок после сна и готовился завтракать.
— Предлагаю взять их пьяненькими…
— Так силёнок у тебя маловато. Одни крестьяне.
— Маловато, зато люди надёжные и обучены мною на случай нападения, и казаки есть бывшие, что от Хмеля сиганули. До ночи хватит времени подготовиться.
— Да, видимо, встречи с ними нам не избежать.
В неверном свете ущербной луны едва угадывались высокие монастырские стены и башни. Из-за закрытых ворот доносились грубые пьяные выкрики, женские испуганные голоса, стоны, вопли, переходящие в хрипы.
— Подождём ещё немного, пусть угомонятся, — шепнул Сашка на ухо Михаилу.
Два десятка людей, собранных Сашкой, словно растворились в темноте, спешились задолго до цели, коней отвели пастись, приставили к ним паренька из крестьян.
— Ну, пора.
Сашка негромко свистнул. Несколько человек подбежали к воротам и, подсаживая друг друга, мигом перелезли вовнутрь. Казаки, выставленные в охрану, уже спали тут же, пьяные. Смерть их была легка. Ворота раскрылись, и Михаил с Сашкой во главе небольшого отряда ворвались во двор. Битвы не было, казаки были пьяны, крестьяне находили их в трапезной, в кельях и даже в часовне. Иногда они валялись пьяные рядом с голой, изнасилованной и задушенной монашкой. Видимо, казаки получали особое удовольствие, насилуя бившихся в предсмертных судорогах женщин.
Редкие из них успевали вытащить саблю и принять бой, но падали замертво, не протрезвев до конца и не поняв, что происходит. Вскоре всё было кончено, крестьяне обыскивали каждое помещение, подвалы, подземелья, освещая себе путь факелами.
