— Меряй — не меряй, а это чушь собачья.
— Не понимаешь ты ни черта. Я ее еще накрашу, наденет сандалии мои, которые шнуруются до колена. Ты посмотри на ее тощие длинные ноги, на эти руки — она же так будет на инопланетянку похожа. А мы ей еще и венок, и глаза черным сделаем, как у готтов.
— Иня, ты свихнулась! — воскликнул Володя.
Соня молчала, в частности, потому, что Володя все уже сказал за нее, и это, как обычно, никоим образом не помогло. Ингрид была в ударе, ей хотелось творить. И Соня была облачена в концертные шортики, больше похожие на трусы, в тунику-кошмар, даже бюстгальтер ей не дали надеть: Иня сказала, что тем, у кого нет груди, и лифчик не положен. На нее навешали груды каких-то деревянных бус и кожаных шнурков, ими перемотали даже Сонины длинные тощие обнаженные руки. Все это было похоже на какой-то ужас, и Соня всерьез обдумывала варианты побега. Чтобы ходить в таком виде, да еще в сандалиях на одиннадцатисантиметровой платформе… Соня никогда не носила каблуков больше двух сантиметров. В детстве как-то было ни к чему, а потом, когда она за год с небольшим вот так вытянулась, как верста… Каблуки приближали ее к небесам и отделяли от людей. Одиннадцать сантиметров.
— Ну? Смотри? — гордо развела руками Ингрид, закончив концертный макияж. Вместо венка, правда, был повязан еще один, заплетеный в косичку кожаный шнурок.
— Ужас! — честно и искренне сказал Володя.
— Вампиры атакуют, — добавил Леший и сделал вид, словно его передернуло от страху. — О-о-ох!
— Дураки вы, и ничего не понимаете в шоу-бизнесе. После такого нашу группу уже никто не забудет.
— Это точно! — хмыкнул Володя.
Дело в том, что Соня-Элиза смотрелась действительно незабываемо. Длинная и нескладная, она была похожа на оторванную от земли нимфу. Белые волосы, перевязанные кожаным шнурком, делали ее похожей на скандинавку. Так могла выглядеть дочь викинга — юная и неприступная. Длинные ноги начинались в прямом смысле от ушей, и не было им конца-края, а сквозь тонкую ткань проглядывали очертания угловатого, почти детского тела. Однако разглядеть его, в общем-то, было невозможно главным образом из-за обилия цепочек, шнурочков и бус, которые Ингрид навешала Соне на грудь. В какой-то степени… это все даже смотрелось эффектно. Ингрид знала свое дело.
— Я и сама оденусь в таком же стиле. Это будет нормально. А глаза теперь гораздо выразительнее смотрятся.
— Не поспоришь. Не дай бог такая на тебя посмотрит, когда спишь. Заикой останешься, — продолжал глумиться Леший.
