Мне вдруг стало тепло и уютно. Мать хранила мои вещи. Ким никогда меня не любила, но, выходит, на свете есть женщина, которая все эти годы не забывала меня. И бережно хранила прядь моих младенческих волос. — Так ты поэтому постоянно на меня таращился? Изучал?
— Да.
Что-то в тоне его меня смутило. И ведь вроде не врет, однако явно недоговаривает. Но вопросов, теснившихся в голове, было предостаточно, так что я решила пока не отвлекаться.
— И многих ты уже нашел?
— Ты одиннадцатая.
Он явно ожидал какой-то реакции, так что я постаралась сохранить каменное лицо. Но на самом деле его ответ немало меня удивил. На поиск наверняка уходит куча времени. Только меня он преследовал почти месяц, даже в школу мою поступил. Он слишком молод, чтобы проделать такое одиннадцать раз. Да и как-то не по себе было от мысли, сколько же в этом мире подкидышей.
— И давно ты этим занимаешься?
— С пятнадцати лет.
Вот тут я не смогла сдержать изумления:
— С пятнадцати лет?! Хочешь сказать, твои родители вот так запросто отпустили тебя одного? В пятнадцать лет? А те, кого ты находил, тот человек, он сразу тебе верил и послушно следовал за тобой неведомо куда?
— Я в своем деле профессионал, — холодно ответил Финн.
— И все же как-то… слабо верится. И что, ни одному подкидышу не показалось странным, что какой-то незнакомый парень хочет умыкнуть его?
— Да, — просто ответил он.
— И так всегда? У всех искателей? — не отставала я.
— Нет, не всегда. Как правило, но не всегда.
— А у тебя, значит, всегда? — недоверчиво уточнила я.
— Да, у меня всегда. В это так сложно поверить?
— Если честно, во все твои россказни сложно поверить.
Я помолчала, размышляя.
— Постой. Тебе было пятнадцать, когда ты стал искателем? Так сам ты, получается, никогда не был подкидышем? Почему?
— Искатели подкидышами не бывают, — сдержанно ответил Финн. — Думаю, мать тебе лучше все разъяснит.
— И все-таки. Почему искатели не бывают подкидышами? — не сдавалась я.
— Нас с детства обучают мастерству искателей. Юность — это наше преимущество. С подростком проще сблизиться такому же подростку, а не сорокалетнему человеку.
— Главное — завоевать доверие, да?
— Именно.
— Значит, на балу ты вел себя как последний придурок, чтобы завоевать мое доверие? — не удержалась я.
По его лицу скользнула тень обиды, но тут же оно снова стало бесстрастным.
— Нет, наоборот, тогда мне потребовалось отдалиться от тебя. Зря я пригласил тебя на танец. Я зашел слишком далеко и пытался исправить ошибку. Мне от тебя требовалось доверие, но не более.
