Ким убеждена, что я чудовище, и у меня нет доказательств обратного. Напротив, сплошные подозрения. Всю жизнь я приносила окружающим одни лишь страдания. Я практически разрушила жизнь Мэтта. Мало того, что из-за меня он постоянно вынужден срываться с места и переезжать, бросая начавшую налаживаться жизнь. Мало того, что я вечно заставляю его волноваться за меня. Так я еще манипулирую им. Играю как марионеткой. Использую. И как давно я этим занимаюсь? Может, он так остервенело меня защищает лишь потому, что я промыла ему мозги? Лучше бы Ким меня тогда убила. А еще лучше — сразу после рождения. Тогда бы я точно никого не мучила.
Когда я наконец заставила себя вернуться в приемную, Мэтт нежно обнял меня, а я стояла истуканом, уронив руки-плети. Он осмотрел меня, дабы убедиться, что я цела и невредима.
— Все хорошо? Она не тронула тебя?
Я лишь покачала головой и поспешила убраться прочь из этого места, подальше от женщины, которая всегда видела мою темную суть.
— Ну, рассказывай! Мы ехали домой. Я прижалась лбом к прохладному стеклу и боялась даже взглянуть на него. После встречи с матерью я не проронила ни слова.
Мэтт не отставал:
— Что у вас там произошло?
— Ничего особенного, — прошептала я.
— И все же. Я ведь вижу, что-то случилось. Ты сама не своя. Рассказывай!
Я вздохнула:
— Да нечего рассказывать. Я попыталась поговорить, а она взбесилась. Кричала, что я чудовище. Все как раньше, ничего нового.
— Не понимаю, зачем тебя вообще к ней понесло. Думала, эта дрянь кинется обнимать тебя?
— Она не дрянь, напрасно ты. — От дыхания запотело окно, и я стала выводить пальцем на стекле звездочки. — Она твоя мать. И очень переживает за тебя. Боится, я тебя обижу.
— Ух ты! — Мэтт нервно рассмеялся. — Совсем спятила! То есть это и так понятно, она не выходит из дурдома и все такое, но это даже для психопатки слишком. Венди, не бери ты в голову. Только не говори, что ты поверила в ее бредни и теперь тоже считаешь себя виноватой.
— Нет, не считаю, — соврала я.
Рукавом я протерла стекло и откинулась на сиденье.
— А ты уверен?
— В чем?
— Что она сумасшедшая. Что… что я не чудовище?
Мэтт помотал головой, не отрывая глаз от дороги.
— Нет, ну серьезно. А вдруг я правда такая, как она говорит?
Мэтт резко сбросил скорость, включил поворотник и съехал на обочину. Капли дождя барабанили в окна, мимо проносились машины. Брат повернулся ко мне, взял мою руку:
— Венди Луэлла Эверли, немедленно выбрось эту чушь из головы. Ты нормальный человек, а эта женщина — сумасшедшая. И, видимо, давно. Она с самого твоего рождения относилась к тебе странно. Нечего ее слушать. Она не понимает, что несет.
