К концу своей речи Бага уже весь кипел: будь на месте Коричневого Человека простой человек, или простой орк, или даже простой надменный эльф из тех, что иногда появляются в Клохе в составе торговых караванов с запада, он давно бы уже взял негодника за шиворот и скинул с тропы. Хоть Бага и был всего-навсего полукровкой, благодаря ежедневной работе с тяжелым кузнечным молотом мышцы его были полны такой силой, что не всякий чистокровный орк из герцогской стражи мог его побороть. Силой Бага им почти не уступал, умения у них же поднабрался, а необходимость каждый день с самого детства защищать свое достоинство выработали в нем привычку пускать то и другое в ход, не долго раздумывая.
Но сейчас перед ним был даже не орк из герцогской стражи, а таинственный горный дух. Его молчание, капюшон на лице, бессмысленное вроде бы постукивание палкой по дороге внушали какой-то подсознательный ужас. Бага всегда недолюбливал сумасшедших, а дух-безумец будет похлеще любого буйного. И лес вокруг как-то нехорошо замолчал, и ветер затаился, озеро в распадке подглядывало издалека, чем у них тут кончится дело, горы прислушивались, притворяясь, будто думают о чем-то своем.
— Ну же, провалишься ты или нет! — рявкнул Бага, окончательно выведенный из себя, и даже стукнул кулаком по скале.
— Ха-ха! — как-то неуверенно отозвался Коричневый Человек. — Провалишься…
Бага оторопел. Не только он сам никогда не слышал, чтобы Коричневый Человек произнес хоть одно человеческое слово, но считалось, что это вообще невозможно! Голос у Коричневого Человека был гулкий и густой, но с перепадами, так что начало и конец слова он произнес, как из бочки бухнул, а середину пропел тоненько и ломко.
— Прова…лишь…ся! — повторил Коричневый Человек, хихикнул и наконец сошел с тропы. — Провалишься! — заорал он во все горло и пустился широкими прыжками вниз по склону, размахивая измочаленной палкой над головой и выкрикивая: — Прова — лишь — ся-а-а!!!
Бага прижался к скале, в ужасе глядя ему вслед, потом вытер рукавом взмокший лоб. Его пробирала противная дрожь, как будто по спине бегал пяток мохнатых гусениц с озябшими ножками. Больше всего ему хотелось вернуться назад в Клох, но, во-первых, именно в ту сторону умчался полоумный дух, а во-вторых, договариваться насчет угля все равно надо.
Всю дорогу до Джековой хижины Бага вздрагивал от каждого шороха и нервно озирался. Последними словами он ругал и себя, и Коричневого Человека: будь местный дух как все, ему бы точно не поздоровилось. Но вот наконец брод с тремя широкими камнями, служившими мостиком через ручей, вот дуб, под которым Джек имеет обыкновение отдыхать от праведных трудов, созерцая вечернее небо над горами, а вон там и его скособоченная избушка…
