— Вы что? Это же Рогдай! Собака Юрьевых…
— Да очнитесь же, Мария Петровна! — с силою встряхнул ее капитан. — Вы что, не видите?
Маша покосилась на злобно рычащего пса и обомлела. Рогдай яростно грыз верхушку камня, так что только клыки скрипели и сыпалась леденелая крошка.
— Ты что, песик? — оторопела девушка. — Это же… невкусно! Зубки сломаешь…
Пес лишь мрачно покосился на Машу, после чего ухватил зубами валявшуюся рядом толстую ветку с облупившейся корой и вновь сноровисто заработал зубами.
— Да он… ест ее! — приглядевшись, ахнула Маша.
— Именно, — кивнул Решетников, к которому уже возвратилось прежнее хладнокровие. — Они всегда так делают.
— Кто — они? — недоумевающе проговорила девушка, не в силах оторвать взгляда от огромной собаки. Распаляясь все больше, волкодав измочалил толстый сук и теперь злобно глядел на двух людей, застывших у кромки льда.
Капитан тем временем быстро огляделся, и его лицо изобразило искреннее огорчение.
— Эх жаль, нигде проруби нет. Это было бы последним испытанием.
— Я… не понимаю, — пролепетала Маша.
— Видит бог, милая Мария Петровна, угодили мы с вами в историю, — процедил сквозь зубы Решетников. — Ваш знакомец — бешеный.
— Рогдай? — ахнула девушка.
— Да, — коротко бросил Решетников, понемногу оттесняя плечом свою спутницу от берега в глубь катка. — Молчите и не делайте резких движений.
— Ага, — потерянно кивнула Маша.
И надо же беде случиться, как любят писать классики!
В следующий миг изящная ножка девушки вдруг поехала в сторону. Маша поскользнулась, чего с нею прежде на льду никогда не случалось, — не иначе, от страха перед бешеным псом! — и в испуге вскрикнула.
Рогдай мгновенно вскинул исполинскую башку, повел ею и с глухим рычанием двинулся на капитана.
— Бежим, — прошептала девушка. — На коньках можно успеть укатить.
— Ни в коем случае. Отходите, только медленно. И ни в коем случае не поворачивайтесь к нему спиной, — одними губами проговорил Решетников, по-прежнему держа собаку на мушке. — Если бежать, он сразу кинется на нас. Лед его не остановит. Когтей собаки не втягивают, потому и не скользят.
Он кинул быстрый взгляд на лед и сокрушенно покачал головой.
— Лишь бы он до ног не добрался. Обувка у нас с вами такая — вмиг прогрызет. А тогда быть беде.
Пес словно услышал капитана. В два прыжка он выскочил на реку и оскалился. Теперь и Маша, бочком-бочком ретируясь в глубь ледяного катка, увидела, как с клыков Рогдая серыми мыльными ошметками сваливается пузырящаяся пена. А это был самый верный признак бешенства.
