— Да у тебя просто талант к сочинительству, любезная Мари, — неоднократно говорила ей баронесса. И несколько раз даже доверила самостоятельно написать окончания писем на все тех же белоснежных листках бумаги, словно оставляя на чистом зимнем поле буквы-знаки тайны и любви.
Вот и в тот вечер Амалия была на удивление спокойна, а Маша от волнения не находила себе места.
— Я уеду ненадолго, мой дружочек. Полагаю, за это время не случится ничего непредвиденного. Во всяком случае, Багрий…
Она лукаво покосилась на девушку.
— …остается в Андреевке. И все так же будет забирать письма.
Она раскрыла резную шкатулку, инкрустированную темным янтарем — фамильную реликвию, доставшуюся ей, по словам баронессы, еще от прабабки. Рассеянно перебрала кольца с перстнями, пропустила меж длинных тонких пальцев нитку матового жемчуга.
— Между прочим, его подарок, — в легкой тени задумчивости сказала она. — С самых Карибских островов, старинный трофей кровожадных пиратов Тихого океана.
В другой раз Маша непременно оценила бы романтическую безделушку, но теперь ей было не до того.
— А если… если придет письмо? — пролепетала девушка, едва взглянув на блестящие жемчужины. — В ваше отсутствие?
— Что ж такого? — искренне удивилась баронесса. — Что тебя тревожит, мой ангел?
— Мне дожидаться вас? — с надеждой спросила девушка.
— Ну почему… — поджала губы Амалия Казимировна. — Полагаю, молчать в нашем случае было бы неразумно.
«В вашем случае», — чуть не произнесла девушка вслух. Но вовремя прикусила язычок. Теперь она уже и сама толком не знала, кто кому пишет и кто в кого влюблен. Чувства и мысли в последнее время так перемешались в ее голове, что иногда Маше казалось, что это она — героиня тайного романа в письмах. И ей на самом деле пишет нежные и страстные послания майор Соколов. А баронесса, такая мудрая, спокойная, всезнающая и абсолютно взрослая дама — на деле всего лишь ее соперница. Значит…
— Ты о чем-то задумалась?
Девушка наткнулась на пристальный взгляд глубоких, внимательных глаз.
— Нет-нет, — поспешно воскликнула она, нехотя возвращаясь в реальность.
— Вот и славно, — удовлетворенно заключила Амалия. — Полагаю, ничего страшного не случится, если ты раз-другой ответишь майору вместо меня. Верно?
— Да как же это… — смешалась девушка. — Он ведь вам пишет!
— Главное, чтобы ты, мой дружочек, об этом помнила, — назидательно произнесла баронесса. — Тогда нашей тайне уж точно ничего не угрожает.
И тут девушка впервые насторожилась. Какая-то двусмысленность была в последней фразе Амалии Казимировны. Точно капелька медового яда выступила на сосновой коре из тончайшего, незаметного пореза. И ранка эта была на Машином сердце, еще покуда невидная, но все чаще и чаще дающая о себе знать тонкой и сладкой болью.
