— И вы полагаете, что можно настолько недооценивать дружбу двух девушек, чтобы увезти одну из них под покровом ночи, без согласия близких, в компании ваших… ваших головорезов?
Орлов покачал головою.
— Простите, но у нас уже все сговорено.
— Вот именно.
Ольга готова была в ту минуту, кажется, просто испепелить графа взором своих сверкающих от плохо скрываемого негодования глаз. Но в эту минуту произошла поразительная и в высшей степени неожиданная сцена.
Оленин вылез наконец из саней и подошел к девушкам. В следующую минуту на него обернулся Оболенский, глаза двух молодых людей встретились.
— Владимир? — просиял бывший член ордена кавалеров Гименея. — Какими судьбами?
Он радостно протянул руки, норовя заключить Оболенского в объятия. Однако приезжий с рейнских берегов повел себя очень странно.
Владимир замер, по лицу его в ту же минуту словно пробежала вереница теней самых различных настроений и эмоций — радости, разочарования, сожаления и… откровенной злости!
— Оленин? Что вижу я? Что это вы делаете в санях моей невесты? Отвечайте, я требую объяснений, каналья ты эдакий!
Молодой человек, никак не ожидавший такого приема, буквально остолбенел.
Все прочие невольные участники сцены с любопытством, а граф — с явным раздражением обратили взоры на ее главных персонажей.
— Владимир! Ты что? Белены объелся? Мы же давние друзья… — только и сумел выдавить из себя Евгений, едва только к нему вернулся дар речи.
— Что не мешает тебе ухлестывать за моею невестой, как я погляжу, — ядовито заметил Оболенский. — Представляю, что происходило тут, покуда я был в Германии!
Ольга, как ни странно, не только не возмутилась столь вопиющим неправедным наветом. Евгений же то бледнел, то краснел; лицо его шло пятнами, желваки играли, а кулаки непроизвольно и поминутно сжимались.
— Да как ты… как ты смеешь?! — наконец-то выпалил он. — Щенок…
Гвардейцы Орлова озадаченно переводили взгляды с одного на другого.
Поистине встреча двух старых друзей происходила как-то уж чересчур эксцентрично!
Оболенский невозмутимо выслушал своего друга, теперь по-видимому, уже бывшего, и пожал плечами.
— Вы бесчестный человек, господин Оленин. Я вас вызываю.
Татьяна в ужасе всплеснула руками, не в силах выговорить ни слова после такой неожиданной, а главное — стремительной развязки. Ссора двух старинных друзей возникла у всех на глазах, буквально на пустом месте, и вот теперь такой ужасный финал!
— А вас, господа, — Владимир, по-прежнему сохранявший поразительное хладнокровие, обратился к гусарам, — я просил бы быть моими секундантами. Увы, в этой глуши мне просто не к кому обратиться. Господину же графу…
