— Вы хоть представляете себе, что наделали? — спросил он негромко. — Какое горе вы принесли людям?
— Товарищ старшина, отойдите от них, — громко сказал майор, продолжая записывать показания сержанта.
Врачи решили забрать раненого с собой. Стали думать, как транспортировать арестованных. Решили развязать им ноги, а так как они лежали одетые, то в таком виде и погрузили их в вертолет. Захватили вещевые мешки арестованных, оружие и через каких-нибудь полчаса вертолет вновь взял курс на станцию. Буран заметно уменьшился, но иногда порывы ветра срывали такие тучи снега, что, казалось, конца и края этой непогоде не будет.
При подлете к станции майор Сердюченко довольно четко увидел габаритные огни антенн — значит, пурга все-таки стихала. Снизились и зависли прямо над хоздвором. Внизу можно было хорошо различить черные точки солдат, стоявших вокруг площадки.
— Они что, ошалели? — закричал Томашевский. — Почему возле площадки люди?
— Давай, снижайся потихоньку, — сказал Яков Иванович, — они отойдут, не бойся.
— А чего мне бояться, это вы должны опасаться. Небось, по вашу душу пожаловали?
— Да я соображаю, по чью душу, но это у них не пройдет, самосуда не будет. — И майор вышел в грузовой отсек, подошел к механику и что-то сказал ему на ухо. Тот согласно закивал и подошел к двери.
— Только откроешь по моей команде и сразу же закрывай, а всем остальным сидеть в вертолете.
Коснулись колесами твердого грунта, и Томашевский выключил двигатель. Солдаты подошли ближе к вертолету, окружив его со всех сторон. Фонари светили слабо и было трудно различить их лица.
— Открывай! — крикнул майор и выпрыгнул из вертолета; дверь за ним тут же закрылась. Яков Иванович подошел к одному из солдат.
— Ваша фамилия? — почти прокричал он.
— Иванов, мы тут все Ивановы, а вам какая разница? — зло ответил солдат.
— Ладно, Иванов так Иванов. Вот что, Иванов, то, что вы задумали, не пройдет. У меня двое детей и сидеть из-за вас я не намерен, а потому я вам лично приказываю уйти в казарму.
— Как все, так и я, — опять с вызовом ответил солдат.
Из казармы вышел капитан Киричек.
— Николай Иванович, — подозвал его Сердюченко, — идите, пожалуйста, сюда.
— Что тут происходит? — спросил Киричек. — Да вот решили самосуд устроить. Вы знаете фамилии каждого, поэтому скажите, есть ли тут сержанты?
— Да, есть, вот стоит сержант Декан.
Майор подошел к нему и уже в тоне приказа сказал: «Товарищ сержант, приказываю уйти в казарму». Сержант подчинился. Так, подходя к каждому, он приказывал им уйти в казарму. Когда все ушли, майор поручил Алексутину вместе с механиком вертолета охранять арестованных и не покидать грузовой отсек до тех пор, пока он сам им не разрешит.
