Мне пришлось знакомить его с родителями, без их позволения меня бы не отпустили. Был только один казус папа до сих пор оставался не в курсе моей личной жизни. Я уже знала, что нужно делать с мальчиками, чтобы путешествовать с ними наедине. Мы с мамой решили объединиться. Она провела с папой подготовительную беседу. Без особых подробностей. Только о Ване.
— Арсеньев, — отец пожал протянутую руку.
— Иван. Ясенев.
Они уселись напротив друг друга. У меня возникло ощущение дежавю. Матадор и бык. С чего это?
— Чем вы занимаетесь, Иван? — спросила мама.
— Он коллекционирует монеты! — воскликнула я. — Всякие! Расскажи.
— В какой валюте предпочитаете? — усмехнулся папа.
— В разной. — Ваня уперся взглядом в стол.
— Ваня, расскажи! О монетных чеканах. О монетариях. Это так интересно! Вы даже не представляете!
— Давайте о чеканах позже. Вы давно знаете Таню? Нет. Спрошу проще. Вы знали ее за месяц до нашего с вами знакомства?
— Да.
— К чему это? — ощетинилась мама.
Папа не отреагировал на ее тон, хотя он за маму горой всегда.
— Хорошо. Упростим задачу. Если вы знали мою дочь за месяц, значит, должны были с ней общаться. Хотя бы время от времени. Мне интересно, что же случилось в конце июня? Мне это действительно интересно. — Отец внезапно перегнулся через стол к Ване. — На моей дочери лица не было, когда она вернулась домой. Вы имеете к этому касательство?
— Нет! — хором ответили мы с мамой. Недружественно. Очень!
— Да, — ответил Ваня.
Мой отец откинулся на спинку стула и вытянул ноги.
— Что я должен вам ответить? Как считаете?
У меня на глазах закипели слезы. Папа считает слезы признаком слабости. Но что я могла поделать? Радислав успел поработать на двух фронтах. Успешно.
Папа взглянул мне в лицо и отвернулся.
— Я не знаю, — ответил ему Ваня. — Что я должен сделать?
— Сделать? Иногда людей учат плавать, бросив в воду. Выплывет — молодец. Не выплывет — пластмассовый венок. Я должен идти. Уже опаздываю. Вас об этом предупредили?
Ваня кивнул.
— Да. Мне Таня сказала, — он ответил еле слышно. Отец усмехнулся и вышел.
— Спасибо, — сказала я в спину отцу.
Вечером я услышала разговор родителей в их спальне.
— Ты что, ревнуешь дочь? — спросила мама. — Рано или поздно она все равно перестанет быть только твоей.
— Кто, кроме меня, может ее защитить? Посторонний мужик?!
Я рванула дверь и закричала:
— Он не посторонний! Он лучше всех! Лучше!
Я кричала, кричала, потом устала кричать и заплакала на глазах у папы.
