— «…Я знаю, что вы уселись на закрытую книжищу…» — декламирует Ибаньес, но остальные больше не обращают на него ни малейшего внимания, так как затаив дыхание следят за движениями Хинеса.
А он все никак не решается взяться за ручку.
— «…На любовное письмо…»
— Хватит! — неожиданно кричит Хинес, напугав присутствующих. — А ну кончай! — добавляет он, поворачиваясь и глядя на Ибаньеса со злобой, которая всем кажется ничем не оправданной. — Кончай, говорю…
— Ну, если они и спали, то теперь наверняка проснулись.
Слова Ампаро помогают снять вспыхнувшее напряжение. Но тотчас снова наступает тишина, и Хинес поворачивает дверную ручку. Язычок замка с легким щелчком выходит из прорези — это всего лишь металлический звук, приглушенный деревянной оболочкой, но некоторые из тех, что сгрудились за спиной Хинеса, непроизвольно и почти незаметно ежатся, услышав его, точно от булавочного укола. Хинес начинает открывать дверь, словно в замедленной съемке, но, когда щель еще не превышает и ширины ладони, останавливается, как сделал бы на его месте любой другой человек, попавший в чужой дом и увидевший часть разобранной постели.
— Что там? — тихим тревожным голосом спрашивает Кова. Она стоит едва ли не позади всех и не старается вступить в соревнование с теми, кто, поднявшись на цыпочки, вытягивает шею и пытается разглядеть хоть что-нибудь через плечо Хинеса. Она, наоборот, то и дело оглядывается назад, ожидая, когда же Уго выйдет из кухни.
Но Уго все не появляется, и Кове никто не отвечает. Наконец подает голос Хинес, он говорит тоном хирурга, разъясняющего своим ассистентам, что они должны сделать в следующий миг:
— Там кровать… Сейчас посмотрю… есть ли…
Через приоткрытую дверь можно различить лишь кусок сбитого одеяла в ногах кровати. Но Хинес открывает дверь пошире, и теперь видна двуспальная кровать с мятыми простынями, вернее — только половина кровати. Хинес вытягивает голову и просовывает в дверь, чтобы разглядеть наконец и все остальное. И тотчас распахивает ее настежь.
— Никого нет, — говорит он, даже не стараясь сдержать вздох облегчения, но тотчас вспоминает, что имеется еще одна закрытая дверь — в стене справа.
— Там, надо полагать, туалет, — говорит Ньевес.
Ньевес вошла в спальню следом за Ибаньесом и Хинесом и теперь отступает в сторону, чтобы пропустить остальных, и те собираются на пространстве между изножьем кровати и туалетным столиком, стоящим под углом к кровати, слева. Комната маленькая, и тут нечего особо рассматривать — с одного взгляда понятно, что перед ними типичная супружеская спальня, тесная и безвкусно обставленная, как в большинстве небогатых жилищ. В комнате имеется маленькое окно, выходящее, как и оконце в гостиной, на поросшие кустарником задворки. Теперь всеобщее внимание привлекает дверь в предполагаемый туалет, покрашенная той же краской цвета слоновой кости, что и стены.
