— Ты погоди радоваться, — поворачивается к ней Ампаро, которая вроде бы уже успела очухаться. — Самое трудное еще впереди — осталось только начать да кончить. Ведь неизвестно, что мы там обнаружим…
— Про кончить лучше не говори, — отзывается Ибаньес, — мне так и рисуются окровавленные, растерзанные хищным клювом тела…
— Да хватит же! — взрывается Марибель. — Не могу понять, как вы можете шуточки шутить, после того как… Ничем вас не пронять!
— А я, в общем-то, и не шутил, — возражает ей Ибаньес. — Я всего лишь высказал свои догадки.
— Ты что-то слишком много всего высказываешь, — осаживает его Ампаро.
Внезапное молчание на несколько секунд повисает в воздухе. Взгляды путников прикованы к проходу, оставленному приоткрытой дверью. На самом деле все они отступили назад, когда давали дорогу птице, и с тех пор неподвижно стоят на тех же местах, на небольшом расстоянии от двери, не решаясь вновь к ней приблизиться.
— Ладно… Надо все-таки войти, — говорит Хинес, ставя ногу на ступеньку крыльца, и тотчас произносит, обращаясь к самому себе: — Так, сперва попробуем позвонить… Нельзя не позвонить, хотя бы ради…
Хинес нажимает на кнопку звонка, но тот оказывается таким же немым, как звонок у калитки; потом стучит костяшками пальцев по дверному стеклу между двумя планками; потом громко спрашивает:
— Есть тут кто или нет? — и медленно толкает дверь рукой. Та легко поддается; скрипят петли.
Прихожая маленькая, а прямо напротив входа — неказистая дверь, покрашенная в тот же цвет, что и стены. Но Хинес и те, кто за ним последовал, на эту дверь внимания не обращают, потому что слева есть еще одна, распахнутая настежь и ведущая вроде как в гостиную, где стоят деревянные стол и стулья в традиционном деревенском стиле, а также старомодная плита с газовыми баллонами, на ней — почерневшая от копоти и давно остывшая решетка. Хинес при входе в гостиную машинально пригибает голову, потому что весь дом построен словно бы в расчете на людей низкорослых — в первую очередь это касается высоты дверей и потолка. Его товарищи медленно переступают порог, с почтительным любопытством оглядываясь по сторонам. В гостиной очень светло. Свет льется через широкое окно, выходящее на улицу. Ни тюлевые занавески, ни укрепленная снаружи решетка почти не мешают любоваться пейзажем. Свет дает еще и оконце на противоположной стене — через него виден лишь поросший кустарником горный склон. Оконце приоткрыто, но, несмотря на это, воздух в комнате кажется совершенно неподвижным. В доме жарче, чем снаружи, и, кроме того, здесь царит вязкая и давящая тишина. Люди, вошедшие в дом, уже не слышат жужжания насекомых — оно пригашено толстыми стенами, зато они сразу замечают суетливо летающую одинокую муху.
