* * *
- Что Коттоне? - спросил Сиволапов появившегося наконец у себя в кабинете Ежевского.
- Молчит. Не отвечает на вопросы, и все. Два часа с ним сидел.
- А мы ему предъявить что-то можем?
- Сложно, - скептически откликнулся Петр Николаевич. - «Пальцы», половой из «Самовара» его опознал - это доказывает только факт знакомства с Ивановым. Саквояж не нашли, часы и бумажник тоже, гитарная струна в кармане - это вообще никуда.
- Медики же дали заключение, что Иванов мог быть удушен данной струной?
- Мог, - поднял палец следователь. - А мог и другой струной. Или не струной… не доказательство это. Что в саквояже лежало, вот в чем вопрос. И откуда у Иванова грифованный пакет взялся.
- Да, вопросов больше, чем ответов! - взорвался Шатунов. - Откуда вообще этот итальянец появился, какие у него с Ивановым дела. И какая связь между Ивановым, Брасовой и фальшивыми фунтами.
- Кстати, не факт, что Коттоне с фунтами связан. Вполне возможно, это разные вещи, - заметил Ежевский. И мечтательно добавил: - Брасову бы допросить…
- Не от нас зависит, - вздохнул жандарм. - А с итальянцем что дальше делать собираетесь?
- Попробую еще пообщаться, - без энтузиазма ответил следователь. - А что сделаешь?
Жандармский ротмистр почесал затылок, воздел глаза к потолку и невиннейшим тоном осведомился:
- А вот если как-то попроще подойти? Вон, Николай по делу Фриновского рассказывал, как Мюллер своего однофамильца тряс…
- Думаешь, самый умный? - отозвался Шатунов. - Ну, упал тут этот Вито при задержании… пару раз. И ничего, как молчал, так и молчит. Крепкий орешек.
* * *
Шатунов совершенно верно определил главное. Давать показания Вито действительно не собирался. Сицилиец, членом мафии он стал с шестнадцати лет и закон молчания «Омерта» считал непререкаемым. В одиночке предварительного заключения он вспоминал, что произошло в ту ночь.
- Я не понял тебя, Василий, - слегка коверкая слова, произнес он тогда в комнате подельника. - Мы платим тебе хорошие деньги за непыльную работенку, верно?
- Слушай, Витя, - угрожающе сказал Иванов, - ты за кого меня принимаешь? Эти бумаги - они миллион стоят! Графиня ведь за царским братом замужем! А в этаких делах оказалась замешана. Значит, полмиллиона точно заплатит, никуда не денется. Хороший капиталец, а? А вам я ничего не должен, я все отработал.
«Mezza morta», - спокойно подумал Коттоне, сжав рукой край стола. Mezza morta - полумертвый, на Сицилии так называли приговоренных мафией. Сейчас это определение точно отражало статус Иванова.
