Ему не требуется овладевать этими людьми, чтобы заставить делать то, что ему нужно. Сколько бы ни было членов семьи Хармони – шесть больших домов, заполненных ими, определённо, их не меньше тридцати, скорее всего, сорок или больше – кукловод может объявить им, что требуется выступить против моего побега. Они подчинятся от страха того, что оно будет перескакивать между ними от одного к другому, уродуя или убивая случайным образом, чтобы наказать за малейшую мысль о сопротивлении. Если они любят друг друга, никто не сбежит и не позволит неизвестному количеству других быть убитыми в отмщение за тех, кто убегает. Свобода такой ценой – совсем не свобода, а нескончаемое шоссе из чувства вины, с которого невозможно сбежать, разве только, покончив с собой.
Они будут охотиться за мной, и я буду вынужден сбежать с Аннамарией или убить их всех. Я не могу взять на себя столько убийств, или даже убить одного из них. В десятизарядном магазине моего пистолета находится всего лишь семь патронов. Но недостаток боеприпасов – не то, что мешает мне пробить свой путь из "Уголка". Меня сдерживают моё прошлое и моё будущее. Под прошлым я имею в виду мои потери, а под будущим – надежду на возвращение потерянного.
Учитывая рассвет, начавшийся всего лишь несколько минут назад, я не могу представить себе какое-либо место для укрытия, так как утренний свет проникает через холмы. Мне необходимо укрыться, потому что мне нужно время на размышления. Перед тем, как понять, что делаю, я обнаруживаю себя бегущим через тёмный луг к изрытой колеями дороге, засыпанной разломанными ракушками.
В отсутствие луны, океан чёрный, как нефть, и пена у разбивающегося прибоя сейчас грибково-серая, как мыльный раствор, в котором мыли и мыли грязные руки. Пляж освещён звёздами, и хотя изгибы галактики над головой содержат такое большое количество солнц, сколько песчинок на побережье, эта прибрежная полоса освещается как лишённое блеска серебро, от нашей Земли, вращающейся вдали от звёзд и становящейся всё дальше с каждой ночью, они слишком далеки.
Когда я достигаю края немощёной дороги, осколки раковин под ногами скользят со звуком, похожим на разбросанные монеты пиратского сокровища, неожиданно она мчится за мной, преследуя меня от дома. Без лунной подсветки её флаг из волос менее яркий, чем прежде, но она, определённо, тот светловолосый ребёнок, которого я видел мельком ранее, Джоли, дочь Ардис. Если раньше она преследовала меня до дома и затем слышала мой разговор со своей мамой на крыльце, то это объясняет, почему когда она пробегает, то говорит мне, как будто я её закоренелый заговорщик:
