– Что ты имеешь в виду?
– Я не знаю. Скажем... она не ловила мух в воздухе и не ела их или что-то в этом роде?
– Какой любопытный вопрос.
– Делала?
– Нет. Определённо, нет.
– Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать?
– Совсем нет. У неё была милейшая улыбка.
– Возможно, она слишком много улыбалась?
– Невозможно слишком много улыбаться, странный ты мой.
– Ты когда-нибудь видела Джокера[27] в «Бэтмене»?
Закончив с зубной гигиеной Рафаэля, Аннамария откладывает зубную пасту в сторону и использует ручное полотенце, чтобы протереть его морду. Улыбка у ретривера как у Джокера.
Когда она поднимает гигиеническую расчёску и начинает работать над шёлковым мехом Рафаэля, то говорит:
– Мизинец на её правой руке заканчивается между вторым и третьим суставом.
– У кого? У официантки? У Холли? Ты же сказала, что она нормальная.
– Нет ничего ненормального в том, чтобы потерять часть пальца при несчастном случае. Это не из той категории, когда едят мух.
– Ты спросила у неё, как это случилось?
– Конечно, нет. Это было бы невежливо. Мизинец на её левой руке заканчивается между первым и вторым суставами. Это просто обрубок.
– Подожди, подожди, подожди. Два обрубленных мизинца – это точно ненормально.
– Две раны могли произойти во время одного несчастного случая.
– Да, конечно, ты права. Она могла жонглировать мясницкими ножами в каждой руке, когда упала с одноколёсного велосипеда.
– Тебе не идёт сарказм, молодой человек.
Я не знаю, почему её мягкое порицание жалит, но это так.
Как будто понимая, что мне высказали мягкое замечание, Рафаэль перестаёт улыбаться. Он одаривает меня суровым взглядом, как будто бы подозревает, что если я способен быть саркастичным с Аннамарией, то могу быть таким парнем, который стаскивает печенье из собачьей чашки и потом сам съедает.
Я говорю:
– У механика Донни огромный шрам через всё лицо.
– Ты спросил его, как это случилось? – осведомляется Аннамария.
– Я хотел, но потом Добрый Донни превратился в Злого Донни, и я подумал, что если спрошу, он может продемонстрировать это на моём лице.
– Ну, я довольна, что у тебя есть прогресс.
– Если это показатель прогресса, то, думаю, нам лучше снять домики на год.
Пока она совершает длинные лёгкие движения расчёской, зубчатый капкан распутывает великолепный мех собаки.
– Ты ещё не закончил вынюхивать на эту ночь, не так ли?
– Нет, мэм. Я только начал вынюхивать.
– Тогда я уверена, что ты быстро докопаешься до сути.
Рафаэль решает меня простить. Он улыбается мне ещё раз, и в ответ на заботливый уход, который он получает, издаёт звук истинного блаженства – частично вздох, частично мурлыкание, частично стон наслаждения.
