— Почему к взаимной? — с недоверием посмотрела на него Самсут.
— Я — человек открытый, поэтому лукавить не стану. Видите ли: перелет из Стокгольма в Ларнаки обойдется баксов на сорок дешевле, нежели из Санкт-Петербурга. Образовавшуюся таким образом разницу мы с вами вполне могли бы раздербанить пополам. Ну как, по рукам?
Самсут, поколебавшись всего мгновение, мысленно махнула рукой. «Ведь пока же не просят ни двадцать, ни пятьдесят, ни „всего двести“ долларов», — подумала она и начала своим каллиграфическим почерком учительницы выводить в соответствующих графах «Головина… Самсут… Матосовна…» и так далее.
Однако на половине анкеты рука ее вдруг остановилась. Да, все прекрасно, сегодня она уедет в Швецию, еще через два дня улетит на Кипр, но как же таинственный Хоровац? И почему он не пришел, ведь идея встретиться принадлежала исключительно ему? А вдруг, предупредив об опасности ее, он таким образом подвергся ей сам? И теперь кто-нибудь выйдет на ее след?.. И как знать, а вдруг весь этот конкурс — только подстроенная ловушка, работа рук других наследников? Ведь они наверняка тоже не бедные и могут позволить себе потратить деньги на такое шоу? Самсут прикусила губы.
— Что, ручка не пишет? — Тут же, пользуясь моментом, совсем близко нагнулся к ней мачо, обдавая жарким дыханием щеку. — Сейчас, сейчас, другую дадим… Забудьте о всех проблемах и отдохните, как белый человек, — улыбался ей мачо, протягивая свой «паркер».
И Самсут снова захватила волна необъяснимой радости — так что, когда к концу анкеты она опять вспомнила про Хороваца, она не испытывала к нему уже ничего другого, кроме жалости. «Эх ты, шампур из мяса!» — улыбнулась она про себя и поставила в конце анкеты жирную точку.
* * *
В этот час пробки повсюду были ужасные. Старенький «жигуленок» натужно пыхтел и дергался, а Сергей Эдуардович в нем обливался противным потом не только от жары, но и от волнения. Его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны — он волновался, что опаздывает, а с другой — терзали переживания, что он, вообще, напрасно влез во всю эту историю. И в сердцах незадачливый адвокат проклинал не только обгонявшие или подрезавшие ему дорогу машины, но и правительство города, не решающее транспортную проблему, и свое начальство, затеявшее ремонт в самое неподходящее время. Не будь этого чертова ремонта, не держи его в конторе за мелкую сошку, которой можно совать всякую дребедень, не питай к нему секретарша Лариса таких неприязненных чувств…
