В его случае термин «красавчик» мог означать и что-то еще. Люди иной раз говорят кодовыми словами, не замечая, что это делают, и для них это такая же загадка, как для остальных. Учитывая, что внешность у меня ничем не примечательная, возможно, я обладал какими-то другими достоинствами, которые мистер Семпитерно разглядел во мне. Сам он ими не обладал — и завидовал. Если бы я мог определить, о чем он вел речь, возможно, я бы смог ухватиться за ниточку и, потянув за нее, распутал бы клубок тайн Роузленда.
Когда начальник службы безопасности проехал половину луга, я решил продолжить поход по периметру, а также целиком и полностью сдаться третьей и последней составляющей моего сверхъестественного шестого чувства.
В дополнение к изредка случающимся пророческим снам и способности видеть задержавшиеся в этом мире души мертвых, я обладаю, по терминологии Сторми Ллевеллин, «психическим магнетизмом». Если мне надо найти человека, местонахождения которого я не знаю, я сосредотачиваюсь на его имени или лице и, полагаясь на интуицию, иду или еду вроде бы наугад, — на своих двоих, на скейтборде, на автомобиле, все равно на чем, — пока не нахожу нужного мне человека. Крайне редко на это уходит более получаса.
Поиск обычно заканчивается успешно, — обломы, правда, случаются, — но я не могу контролировать или предвидеть, где и когда эта встреча произойдет. Если бы паранормальные способности продавались в магазине, то в моем случае покупка делалась в «Доллар-март»[9], а не в «Тиффани».
В данном случае я не мог сконцентрироваться ни на имени, ни на лице. Оставалось только позволить словам Аннамарии снова и снова прокручиваться в памяти: «Здесь смертельная угроза нависла над кем-то еще, и этот кто-то отчаянно нуждается в твоей помощи», — и надеяться, что рано или поздно я выйду на этого индивидуума.
Когда все горячо рекомендуют мне покинуть поместье и дают такой необычный совет: искать смерть, чтобы выжить, поневоле в голову приходит мысль, что оставшееся в моем распоряжении время уходит, как песок из разбитой колбы песочных часов. В прошлом я подводил людей, включая ту, кого любил больше жизни. Каждая неудача еще больше опустошает мое сердце, и никакой успех не может заполнить собой эту пустоту. Едва ли я умру от рук какого-нибудь злодея. Скорее, стенки моего сердца сложатся в пустоту, которую они окружают. Наверное, еще одной неудачи я бы не пережил. И если время убегало, мне не оставалось ничего другого, как бежать быстрее времени.
