Вновь он одарил меня замораживающим арктическим взглядом.
— И что, черт побери, это должно означать?
— Ничего. Просто мне нравится, как вы описали свои чувства.
— Да, я говорю то, что чувствую. И мне без разницы, что ты об этом подумаешь, — он сунул пистолет в кобуру. — Если Ной Волфлоу, этот идиот, хочет, чтобы ты находился здесь, я не могу заставить тебя уйти. Но тебе лучше понять, красавчик, он не любит девушку, и ему не нравишься ты, а интересует его только он сам. И чего бы он ни хотел от вас двоих… когда он это возьмет, ты горько пожалеешь о том, что не послушал меня и не ушел гораздо раньше.
Он уже отворачивался от меня, когда я решил его порадовать.
— Наверное, мы уйдем завтра утром.
Отойдя на два шага, он остановился, повернулся ко мне:
— Уйдите сегодня. Не оставайтесь на ночь. Уйдите сейчас.
— Может, после ленча.
Он бросил на меня яростный взгляд, а после паузы процедил:
— Возможно, я знаю, почему ты нужен Волфлоу здесь.
— Почему?
Вместо ответа я услышал:
— Если ты что-то ищешь в Роузленде, то обязательно найдешь противоположное. Если хочешь выжить, поищи свою смерть.
Он вновь повернулся и зашагал в дубовую рощу. При его приближении насвистывающие на ветвях поползни опять замолчали. Когда он ступил в тень деревьев, стая сорвалась с ветвей, устремилась в небо, забыв про существование сапсанов.
Среди деревьев я увидел мини-пикап с электродвигателем, какие часто используются ландшафтными специалистами. Побольше тележки для гольфа, но меньше пикапа, без крыши, с двумя сиденьями и открытым кузовом. Этот оснастили большущими шинами низкого давления, придававшими ему сходство с вездеходом.
Паули Семпитерно уселся за руль. Мягко урча, мини-пикап, казалось, поплыл среди деревьев, выкатился на золотистый луг и взял курс на подъем, за которым находился особняк.
Я не обижаюсь на грубые слова, которыми меня обзывают. От «красавчика» только погрустнел, потому что внешность у меня самая ординарная, словно у любого актера, который играет в фильме напарника Тома Круза, и задача у него — своей ординарностью добавить экстраординарности звезде, чтобы в фильме тот выглядел даже лучше, чем в жизни.
Когда мистер Семпитерно выплюнул это слово, он не насмехался надо мной: удачная насмешка отталкивается от толики правды. Нельзя насмехаться над собакой, потому что она собака, и тот, кто пытается это сделать, сам становится смешным. Начальник службы безопасности полагал меня «красавчиком» в сравнении с собой, показывая, что он очень уж низко оценивает собственную внешность, и это вызывало грусть.
