Катя взглянула на притихшего волка.
— Ну что, ты остаешься ночевать?
Катя не стала запирать дверь, чтобы волк не почувствовал себя в ловушке. Работать было уже поздно. Она принесла из душных комнат одеяло и подушку сюда, на веранду, и устроилась на диване. Перед сном покрутила ручку старого приемника на батарейках, но кроме «Маяка» не нашла ничего интересного. Говорящий «черный ящик» сначала напугал волка — он вскочил, растерянно озираясь. Но, не обнаружив никакой опасности, снова лег, свернулся калачиком и, видимо, уснул. Уснула и Катя. За окном продолжала грохотать гроза, но девушке снился светлый и грустный сон по мотивам полотен Боттичелли.
Петухи по всей деревне приветствовали рассвет. Снаружи пахло свежестью умытой листвы. Благоухала сирень в вазе на столе. Волк встал, встряхнулся, похлебал из миски воды, оставленной ему заботливой хозяйкой. Катя спала на диване, и утреннее солнце еще не доползло до ее лица. А Яно так всю ночь и не сомкнул глаз, его будоражили незнакомые запахи чужого жилища, ничуть не напоминающие родной дом. А порой ему чудились шаги на крыльце, и он чувствовал, как против воли на загривке подымается шерсть: неужели Фаргиту все-таки удалось его выследить?
Надо было уходить. Как мог он подвергать опасности эту смелую девушку, не побоявшуюся его свирепого вида, поделившуюся с ним едой и кровом? Если Фаргит найдет его здесь, он уничтожит и невольную свидетельницу: Морэф не допустит, чтобы кто-то в этом мире раньше времени узнал о существовании «соседей». Надо было искать Хранителя. Надо было разговаривать с ним. А значит, придется принимать человеческий облик.
У Яно было очень мало опыта общения с людьми. Будучи взрослым, он никого не знал, кроме Якофия, а потому в его отношении к прекрасной незнакомке мужское желание защитить мешалось с детским стремлением вновь ощутить материнскую заботу.
Яно осторожно, мягко ступая лапами, подошел к дивану. Девушка была красива, очень красива — таких он никогда не видел. А ведь она так и не узнает, что приютила не волка, а человека. Не слушая голоса разума, Яно привычно встряхнул шкурой, зажмурил глаза от знакомой тянущей боли… Кости захрустели, меняя форму. В детстве Яно с приятелями часто ради забавы кидали монетку, загадывая: орел или решка? Он загадал и сейчас: если она проснется, я все расскажу ей и попрошу помочь. Если нет — тихонько уйду. Уйти было бы правильнее и честнее: не стоило втягивать девушку из другого мира в такую серьезную историю. Якофий бы этого не одобрил. Но… будь что будет. Яно присел па корточки возле изголовья и слегка коснулся губами нежной загорелой щеки.
