— Отдыхайте теперь. Ваши семьи, поди, уже заждались вас, невесты все глаза проглядели на дорогу, когда же появятся их суженые. — Дзатаки милостиво махнул рукой, дозволяя самураям отправиться восвояси. После чего те поклонились и, неслышно ступая по мягким татами, вышли из зала.
— Слышал, что вы сражались на стороне клана Ода и были даже особым доверенным лицом? — Дзатаки расплылся в улыбке, солнечный луч, проникший сквозь неплотно закрытые амадо, скользил по его смоляной бороде, отчего та теперь переливалась точно шелковая.
— Все так, господин. Но я, презренный ронин, остался жить после того, как мой господин отошел в мир вечного блаженства.
— Не всем предназначено умереть вместе со своим господином, кто-то, несомненно, должен жить для того, чтобы… — он замялся. — Вот я, например, вызвал вас для того, чтобы вы разъяснили мне некоторые вопросы, касающиеся жизни синоби. И если бы вы ушли вслед за Ода-сан, ума не приложу, кто оказал бы нам помощь в этом деле.
— Мы слышали, что вы были воспитаны в клане синоби, возможно, это был единственный случай. Единственный пример того, что человек был настолько близко допущен к невидимкам, — подбирая слова, включился в разговор Хаято.
— Я точно знаю, что я не один такой, — затряс головой гость. — Честное слово, живя в деревне синоби, мне приходилось не только слышать, но и общаться с детьми, воспитанными кланом синоби. — Иэёси-сан говорил с придыханием, внутренне содрогаясь при мысли, что может невольно проговориться о чем-нибудь важном, а если не проговорится, то Дзатаки вытащит признание из него раскаленными клещами.
— Вот как, — Дзатаки и Арекусу переглянулись, — стало быть, детей было несколько? Как интересно.
— Я, право, даже не знаю, сколько было детей и кто они. Нам не разрешали называть друг другу свои имена, и я понятия не имею, чему обучались остальные. — Иэёси-сан покраснел, по всему выходило, что он, не желая того, уже начал выдавать тайны мстительных синоби. Людей, которые могли достать его со дна океана или даже с того света.
— Занятно. — Дзатаки глядел на трясущегося от страха сторожа с симпатией хищника, наконец загнавшего в угол понравившуюся ему дичь. — Впрочем, вот мой сын Хаято, — при упоминании о нем юноша вздрогнул и коротко кивнул гостю, — мой сын Хаято, хотел узнать, как проходят поединки синоби.
При слове «поединки» юный Хаято сглотнул и вопросительно уставился на отца, не в силах справиться со своими чувствами. Было видно, что на самом деле хозяев этого замка занимают совершенно другие вопросы, и теперь Дзатаки пытается дать это понять Иэёси-сан. Если так, то все может быть очень интересным.
