Лиза протянула ручку и нажала кнопку.
– Странное место, – опасливо произнёс я.
– Ещё в начале двадцатого века здесь собирались пары, чтобы предаться запретным утехам любви, – вдруг объяснила Лиза, – это был секретный отель вроде номеров. Любовники приходили сюда и снимали комнаты на несколько часов или на всю ночь. Здесь не было ни мужей, ни жён, ни полиции – никаких сдерживающих обстоятельств, и любовники предавались страсти сутками напролёт. Правда, здорово?
– А ты откуда знаешь?
– Роман с Настей рассказывали. Это же их идея.
– Тайные комнаты до сих пор действуют как номера?
– Не знаю. Какое это имеет значение?
– Никакого, – подтвердил я и услышал шорох приближающихся шагов, шаркающий, медленный и осторожный.
Замочный механизм щёлкнул, приоткрыв вход в тайные комнаты. Я взялся за ручку и распахнул дверь.
Перед нами предстала сумасбродная мадам лет шестидесяти в старинном аристократичном наряде. Её волосы подобраны в копну и успели насквозь поседеть, как и сама она. Мадам смотрела на нас через толстые круглые очки – слегка слеповата, или её внешний вид соответствовал всеобщей конспирации и сохранял интригу. Очки были древние, и старуха пахла рухлядью и отзвуками кровавой революции 1905 года. Если бы мне сказали, что она привидение, я бы поверил без доказательств.
– Вы к кому? – проскрежетала она шепелявым голосом.
– Мы… У нас назначена встреча.
– Встреча? У всех здесь назначены встречи. К кому вы, молодые люди? – казалось, вот-вот старуха развалится на части. Песок так и сыпался из-под её подола, а она была горбатая и хромая. Шея, не переставая, дёргалась влево, а костлявые пальцы дрожали. Ей не шестьдесят – все девяносто с хвостиком. Присмотревшись внимательней, я исправил хронографическую ошибку.
– Мы к Роману Ливенсону и его спутнице.
– Роман Аркадьевич ждёт вас, – неожиданно выдавила старуха. – Уж заждались, я собиралась уходить. Покидаю вас, дети мои. Вам никто не помешает. Идите прямо и заверните в спальню номер четыре. Ключи вам не дам. Всё открыто. И ключей не осталось. Всё давно потеряно.
Лиза поблагодарила старуху. Меня обнадёжило лишь то, что старуха смоется и не придёт продлевать наш плотский праздник. Ещё раз нарваться на допотопную мумию я совершенно не желал. Неэстетичное это зрелище.
Старуха пропустила нас вперёд, но я опасливо обернулся и заметил, как она вышла наружу и громко захлопнула за собой дверь. Я подошёл к двери и толкнул вперёд – дверь не поддалась.
