В данном деле Виктор Арнольдович рассчитывал на Афанасия больше, чем на всех остальных.
Однако надо было видеть лица всех собравшихся, когда Афанасий робко вбрел в гостиную. Даже Серебряков, все еще не оправившийся от нанесенного Колобуилом удара, не смог сдержать улыбку, остальные же и вовсе едва не прыснули со смеху.
Одеяние этого чудища составляли резиновые галоши на босу ногу, больничные кальсоны с тесемочками, волочившимися по полу, застиранный байковый халат, некогда чернильно-фиолетового цвета, а довершал все сидевший набекрень черный стеганый треух, который он почему-то не пожелал снять.
Невероятной густоты растительность, покрывавшая все его лицо, делала Афанасия и впрямь похожим на лешего. А какой, Боже правый, запах от него растекался! Это уж ни в сказке, ни пером! Гостиную сразу наполнила смесь запахов пота, солдатского цейхгауза, чесночной колбасы, дешевого портвейна, разумеется, "Бело-розового", вонючих папирос "Звездочка", и чего-то еще такого, что Виктор Арнольдович не смог и распознать. "Одеколон ему, что ли, подарить? — подумал Серебряков. — Так смысла ноль: все равно небось сразу же выпьет".
— Звиняйте, товарыщ Хрызоил, што у нужнике задержауся, — пробасил Афанасий. — С дороги приспичело. И звиняйте, што у галошах – по паркету: босиком ноги стынуть, а птахой над полом порхать – оно як-то несурьезно…
— Ладно, — махнул рукой Виктор Арнольдович. — Ты только с "Бело-розовым" нынче-то не перебрал? Мне надо, чтобы ты сегодня был к делу готов.
— Дак я ж усегда готов, як юный лэнинец, — сказал Афанасий и для пущей убедительности отдал пионерский салют. — А для вас, товарыщ Хрызоил – дык и на усё готов! Вы ж мне – як ридный тата.
Полковник Головчухин и Вьюн только усмехнулись, а тройной агент и Пчелка брезгливо поморщились. Афанасий заметил это и пробасил:
— А ты нэ моршись, гражданка Пчелка. Не забыла, як самую у сороковом годе у нужнике у Горькоуских лагерях зэчки топили за то, што "куму" ходила стучать?
— Да, класс! — снова с восхищением отозвался Вьюн, а Пчелка сказала надменно:
— Не помню, чтобы мы с вами когда-нибудь были знакомы, гражданин… уж не знаю как вас там.
— Ну, знакомы мы али как, — отозвался Афанасий, — а тильки мой тебе, гражданка Пчелка, совет. Чего ты там себе на ночь с гражданином бгентом напридумала – так выбрось лучше из головы: у его эта ночь целиком занятая – у гостинице "Метрополь" с гражданкой дружеской Хвинландии Энке… по хвамилии – хрен выговоришь… устреча по ихним бгентским делам… — Он подмигнул лощеному Эдуарду Сидоровичу мохнатой ресницей: – С очень приятственным, як разумею, продолжением. Ваша нэ пляшет, гражданка Пчелка, звиняйте мене за прямоту.
