— Смотри за раму не возьмись, — напутствовал ее Серебряков. — Только за руль и за сидение.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Дяденьки, помогите, пожалуйста, велик спустить, — вежливо попросил мальчуган, выкатывавший велосипед из пятьдесят восьмой квартиры.
— Сейчас вот все бросим и будем с твоим велосипедом возюкаться… — буркнул один из алкашей (майор Леденцов).
— Дяденьки, тяжело очень… — ныл малец. — Только через этот пролет – тут последняя ступенька крутая. Вам же одна секунда, дяденьки!
— Ладно, чего там… — сказал второй (капитан Ухов). — Давай, Вася, поможем пацану.
Они нехотя подошли и взялись за раму велосипеда.
— Ты бы хоть от масла раму протер, — сказал мальцу первый из них.
— А это и не масло, дяденьки, — озорно отозвался мальчонка. С этими словами он отпустил руль и повернулся в сторону приоткрытой двери: – Все в порядке, пошли.
У майора Леденцова и капитана Ухова челюсти разом отвисли. Мимо них, выйдя из пятьдесят восьмой квартиры и посмеиваясь, с сумкой в руках проходил не кто иной, как знакомый им Серебряков. А они…
Черт возьми, да что ж это такое!..
— Стреляй! — прошипел майор Леденцов.
Да чем стрелять, чем?! Ногой, что ли?! Руки-то, руки, как цементом, прихвачены к этой раме, разве только с ладонями вместе ее от рук оторвать!
Серебряков с пацаном этим спускался не спеша.
— Давай за ними! — скомандовал майор Леденцов и поволок велосипед вместе с прилипшим к нему капитаном Уховым вниз по лестнице.
Крутившиеся педали пребольно колотили капитана Ухова по коленкам. Недолго, правда. Потому что в одну секунду их проволочило через весь лестничный пролет, Ухов крепко стукнулся лбом о батарею и уже не понимал ушибленной головой, то ли это велосипедные шины, все еще крутясь, с шипением трутся о стену, то ли майор Леденцов сквозь выбитые о батарею зубы что-то шипит, злобно матерясь.
— Алло, Шепотков, ты?
— Я, товарищ подполковник.
— Уже в аэропорту?
— Так точно. Сижу в таможенной, наблюдаю за посадкой на делийский авиарейс.
— Наши не проходили?
— Двое прошли: Хватов и Чистяк.
— Ну это ясно. А наших-то, Серебрякова и Невидимку, не видать?
— Никак нет. Остальные все – индусы и индианки. Может, наших уже Ухов и Леденцов – того?
— Как же! Знаешь, кто они такие, твои Ухов и Леденцов?…… вот кто они такие!
— Б-г-г!..
— Знаешь, в каком виде их в подъезде нашли?.. Ладно, вернешься – расскажу.
— Живые хоть?
— Живехонькие, только помятые малость… Ладно, Шепотков, тут все ясно, снимай наблюдение.
