— Якие ще вам новости, Вихтер Арнольдьевич? Вже три у нас покойника – нешто мало?.. Ох, страху натерпевся!.. — Он стащил с головы ушанку и стал ею отирать выступивший на бугристом лбу пот.
На миг забыв, с кем он имеет дело, Серебряков удивился:
— Про покойников-то откуда знаешь?
— Як нэ знать… — снова смутился Афанасий. — Я ж – нэ судите, Вихтер Арнольдьевич – я ж к вам ще тогды эхстрасэнсорно подклучився. Щё вы бачили, то и я бачив, щё слухали, то и слухав… Пчелку жалко. Яка гарна дывчина была!.. Подумав: нэ як тэт бисов Кулубуил за менэ примется?.. Нэ, думаю, у Вихтера Арнольдьевича спокойнйй буде, он же мнэ – як тата ридный…
Лучше бы он к Колобуилу "подклучився" или к Наташе, подумал Серебряков. Афанасий, отлично читавший его мысли, тут же ответил:
— Та пытався я, пытався, Вихтер Арнольдьевич! Нэ чую! Обоъх нэ чую! Чуть мэлькнут оба – и усё!.. Може, хто екран эхстрасэнсорный поставив… У вас, товарищ Хрызоил… тьфу ты, товарищ Вихтер Арнольдьевич… у вас порвэйну хоть трохи нэма? Жуть мою загасить…
В этом состоянии пользы от него все равно было чуть. Серебряков достал из бара большую бутылку французского коньяка и хрустальный фужер:
— На, гаси свою жуть.
— Говорю ж – як тата… — присаживаясь на диван, благодарственно произнес Афанасий.
Фужер он, правда, от себя отодвинул за ненадобностью, с коньяком же расправился вмиг – из горлышка с бульканьем вкачал себе в нутро все три четверти литра. После этого глаза его пожухли, он обмяк на диване и уже через минуту, сидя, оглушительно захрапел.
Виктор Арнольдович закинул на диван его ноги, подсунул подушку ему под голову. Афанасий был бесполезен – теперь при всяком пробуждении будет озабочен лишь тем, чтобы "гасить свою жуть", уж тут его не остановишь. Чйм гасить – ему все равно: портвейном ли "Бело-розовым", лучшим французским коньяком, жидкостью для бриться или клеем БФ. Когда со страху уходит в запой – такое уж бывало – то справиться с этим нельзя. В клинике когда-то два гипнотизера пытались его из запоя вывести – куда там! Уже через неделю сами до белой горячки допились.
Стенные часы пробили двенадцать. Страшные сутки закончились. И как раз к их окончанию он, Серебряков, полностью потерял всю свою армию, Колобуил одержал над ней решительную победу. Трое убиты один за другим, четвертый в панике дезертировал, пятый до состояния полной бесполезности деморализован и рассчитывать на него как на боевую единицу уже никак нельзя.
Что делать? Признать свое поражение и, как мышь, спрятаться в какой-нибудь потаенной щели? Но это означает – оставить Наташу у Колобуила в заложницах. На что тот способен – уже известно.
